Гром небесный
Шрифт:
Обратный путь показался мне короче, несмотря на усталость и пережитые волнения – Джек Смит болтал, шутил и был столь же неподвластен жаре и переживаниям. Мы распрощались на том же месте, что и в прошлый раз.
Оставшееся время выходного дня я провела, приводя в порядок себя и свой гардероб – вымылась, набрав на кухне горячей воды, постирала белье и блузку, пострадавшую в лесном приключении, почистила туфли и, закончив дела, прилегла и уснула. Проснулась, когда из крошечного окна под потолком в комнату текли голубые сумерки. Из коридора доносились звуки какой-то женской перебранки. Гленны не было, судя по разбросанным на кровати нарядам, она отправилась на очередное свидание.
Я заснула, а проснулась оттого, что комната осветилась голубой вспышкой, словно кто-то за окном зажёг и тотчас погасил огромный фонарь. Ну да, взлетел с фонарем на высоту полсотни футов. Темнота и снова вспышка. Душно. Постель Гленны пуста. Я поднялась на ноги на кровати и заглянула в оконце под потолком. Отчетливо прорисованная молния рассекла полумрак, на миг осветив комнату. Грома не было слышно. Вдалеке буйствовала гроза. Где сейчас Гленна? Надеюсь, под крышей. Очень хотелось пить, но в комнате ни грамма воды. Нужно было вечером наполнить кружку. Легла, вздрагивая от резкой смены света и тьмы, ожидая, когда закончится светопреставление.
Скрипнула дверь, осторожно вошла… Гленна… нет, то была не она – очередная вспышка осветила девушку, работающую на кухне. Словно привидение, в белой ночной рубашке, с распущенными волосами. Я поднялась на кровати.
– Сью? Что случилось?
– Это ты, Смит? А где Гленна? – спросила она.
– Ещё не приходила…
– Смит… можно я побуду здесь, так страшно, я ужасно боюсь грозу, а эта какая-то особенная… в тишине. Я одна в комнате, Мэри уехала на похороны кого-то из семьи.
Сью присела на кровать Гленны. Голос её дрожал, да и сама она дрожала так, что чувствовалось на расстоянии.
– Это просто далекая гроза, звук грома сюда не доходит. Нам ничто не грозит.
– Все равно страшно, – сказала она, ложась и забираясь под одеяло почти с головой.
– Знаешь, Смит, – заговорила она через некоторое время, когда я думала, что она уснула, – я ужасно боюсь грозу и чёрного человека, что ездит верхом по лесу.
Без разговоров о чудовище, проживающем в местном лесу, не проходила ни одна трапеза на кухне, пока пару дней назад мисс Баутер не пресекла их в корне, заявив, что срежет жалованье той из болтушек, которая ещё хоть раз упомянет загадочного монстра. Но чёрный человек – это что-то новенькое.
– Какой такой чёрный человек? Ещё одно чудовище? – сонно спросила я, не особо желая продолжать разговор.
Гроза, кажется, стихала. Во всяком случае, вспышки молнии не было уже минут десять, а то и больше. Сью вскочила и села на кровати, кутаясь в одеяло.
– Про него нельзя говорить днем, только ночью…
– И только в грозовую
– Да, когда он не слышит, – закивала Сью, не заметив иронии. – Я видела его… своими глазами… – продолжила она, оглядываясь, словно чёрный человек проник в комнату.
Я проглотила замечание, что увидеть что-либо можно только своими глазами и никак иначе.
– Где же ты его видела?
– В лесу… на тропе, когда шла в деревню, сегодня вечером. Я шла к аптекарю, Баутер послала купить ей кое-что, а он выехал… о, Боже!
Вспышка запоздавшей молнии осветила комнату и огромные, полные страха глаза Сью на бледном лице. Потребовалось несколько минут, чтобы она пришла в себя и продолжила свою байку.
– Он выехал на тропу… на чёрной лошади, весь чёрный, без лица…
– Как это, без лица? Всадник без головы? – пробормотала я.
– Голова у него была. А лицо было чёрное, всё чёрное. Думала, окаменею…
– И что было дальше? – спросила я, чтобы дать ей выговориться.
– Я, кажется, зажмурилась или забылась. А когда пришла в себя, его уже не было.
– Может, тебе показалось?
– Смит, я видела его, как тебя вижу!
Я промолчала, понимая, что здесь не поможет ни ирония, ни обращение к здравому смыслу. Хотя, история с исчезнувшим пленником капкана, расскажи я её в ответ, прозвучала бы столь же неправдоподобно. Сью тоже замолчала, наверно, обидевшись. Пусть лучше обижается, чем боится, решила я. Вскоре она начала похрапывать, затем сморило и меня.
Утром в комнату проник скользящий солнечный луч. Сью спала, посапывая. Гленна так и не вернулась.
Глава 3
За завтраком обсуждали её отсутствие и, разумеется, принялись расспрашивать меня, соседку по комнате и предполагаемую подружку. Поворчали, что я не смогла сказать ничего вразумительного. Сью бросала на меня выразительные взгляды, видимо, намекая, что я не должна рассказывать о чёрном человеке при дневном свете. Но я и не собиралась этого делать, ни при дневном свете, ни при вечернем. Скорее всего, либо солнце было за спиной всадника, поэтому он и показался Сьюзен чёрным, либо ей что-то померещилось из-за жары.
После завтрака мне поручили чистку огромной угольной плиты. Прежде этим занималась Гленна, ворча, что скоро переберётся в приличный дом, где есть плита газовая, а то и электрическая, а они не требуют такой адской чистки. Закутавшись в фартук и вооружившись пахучим раствором, от которого плохо отмывались руки, я принялась за дело, повторяя про себя спряжение греческого делать, невесть откуда прилетевшее. Эго кано, эси канис, эмис канумэ…
Я так увлеклась, что заметила возникший на кухне переполох, только когда кухарка заторопила меня, сообщив, что к хозяевам прибыли нежданные гости.
– О, Смит! Отнесешь на второй этаж в гостиную свечи, коробка стоит около кладовой, – сказала мисс Баутер, заглянув в моечную, где я пыталась отмыть руки после волшебного раствора. – Надеюсь, знаешь, как пройти в гостиную.
В гостиную? Свечи? Меня, судомойку-золушку, отправляют в хозяйскую половину? Я удивилась и продолжила спрягать греческий глагол. Что же случилось с Гленной? Где она?
Раствор так и не отмылся, руки приобрели синевато-серый оттенок, как у русалки. В таком русалочьем облике и настроении, таща коробку со свечами, я отправилась в главную часть большого дома Хорсли, в котором не было ни газового, ни, тем более, электрического освещения. Эго кано, эси канис, эмис канумэ…