Гром
Шрифт:
– Нет! – простонала она. – Больше не могу
остановись
но он не в силах остановиться
и она вскрикивает вновь и вновь. Извивается, ее руки притягивают его губы к своим и
– Джон!
Он ощутил новый прилив сил. Воспламеняющие крики.
Скользнул вверх, на кровать, подчиняясь ее властным рукам, двигался вверх, ближе к ней
внутрь нее
– О, – простонали они одновременно.
И он не мог остановиться, и он не должен был останавливаться, они все крепче и крепче сжимали
Джон двигался, не сбавляя темпа, и он был здесь, и он был везде, и все его силы были пущены в ход; и она была здесь, и ее огонь охватывал его, и он взорвался с ней вместе с криком «Фонг!».
Глава 20
– Ты ошибся, – прошептала Эмма в ухо Джону.
В желудке заныло, треск напалма.
Он отлично расслышал ее слова, однако переспросил:
– Что?
Он приподнялся и приблизил свое лицо к ее, постарался состроить как можно более простодушную физиономию. Сон улетучился.
Эмма повторила, четко выговаривая каждое слово:
– Ты… ошибся.
Все так же «полусонно», попытайся:
– Что я сказал?
– Не надо. – Тонкие губы Эммы были твердой прямой линией. – Нет такого мгновения этого вечера, которое я смогу забыть. Ни ощущений. Ни прикосновений или запахов. Ни звуков.
Эмма поглаживала ладонью его грудь, живот.
– Черт подери эту мою способность, – вздохнула она. – Я всегда все помню.
Она провела пальцем по его шее.
– Поэтому мы оба знаем, что ты сказал, а если ты не знаешь, то я могу сказать: это было «Фонг».
– Это, э…
– Я пожимала ей руку на похоронах. Наверное, мне следовало… посмотреть на нее другими глазами.
Он расслабился, стараясь не потревожить ее: одна рука у нее под головой, другая рука кротко покоится на ее потном животе. Эмма застыла в неловкой позе.
– Я догадываюсь, что сказал это.
– Неплохая догадка.
– Не знаю, почему мне это пришло в голову.
– Правда?
– Правда. Я совсем ее не знаю. Вчера впервые ее встретил. Я… Часть того, что я делаю, определяется тем, что осталось после Фрэнка. Даже его личными вещами.
– Насколько лично ты принимаешь свою работу?
– А как ты думаешь? Я был в той машине.
Она пожала плечами, но Джон почувствовал, что ее напряжение немного спало.
Аромат их страсти наполнял комнату.
– Она и ее имя, должно быть, засели в моем мозгу, – предположил Джон.
– Это единственное место, где она находится? Если это так, то ладно, я знаю, что мозг может выкидывать такие штучки. Но…
– Что
– А ты? – прошептала она.
– Сейчас вечер четверга, – сказал он ей. – Утро четверга полностью перевернуло все мои представления о жизни. И сейчас я сражаюсь за новые. Моя прежняя жизнь разбита вдребезги. Теперь перейдем к тебе.
– Я солгала, когда сказала «только вечером», – сказала Эмма. – Я давно уже жду. Мне уже приходилось испытывать такое раньше. Ты знаешь это.
– Возможно, да. Возможно, я тоже давно ждал.
– Нет ничего хуже, когда чувства начинают раздваиваться.
– Слушай, то, что сейчас произошло, вовсе не раздвоение. – Джон подождал. Она не собиралась ничего отвечать. – Что для тебя самое важное в жизни?
Она не отвечала.
– Ты не пришла бы сюда, если бы знала, что произойдет. Хотя у нас с тобой много общего, я не понимаю, к чему ты стремишься… Все же, что для тебя сейчас самое важное?
– Не обманывай меня, – сказала она.
– Постараюсь, – пообещал он.
Опершись на локоть, он наблюдал за ней. Она лежала рядом, растянувшись на спине, и смотрела в потолок.
– Замечательно… Ты и она…
– Я встретил ее вчера, когда был в доме Фрэнка. Пытался разобраться в его жизни. Ее отец мертв. Он был моим другом. Он был для меня образцом работника управления. И она его дочь.
– Что еще?
– Этим утром мы похоронили Фрэнка. Я даже не разговаривал с ней на похоронах.
– Ты собираешься встретиться с ней еще?
– Может быть.
– Должно быть, она произвела на тебя глубокое впечатление.
Он пожал плечами:
– Наверно, да.
Эмма перенесла свой вес на его руку. Ее нога придвинулась ближе, прикоснувшись к его.
Ветер бился в окна спальни. Она повернула к нему свое лицо. Провела пальцем по его щеке. Нежно.
– Ты не очень хороший шпион, если способен потерять над собой контроль в ситуациях, подобных этой. Выболтаешь все наши секреты.
– Я отлично держусь во время пыток.
– Это была пытка?
– Если бы это была пытка, я бы не раскололся.
Она улыбнулась.
– Для протокола. Есть… У тебя есть кто-нибудь еще?
– Нет.
– Я думала иначе. Должна признаться, я не шпион, но наблюдала за тобой, подслушивала твои разговоры с коллегами из комитета…
– Вот уж не думал, что ты шпионка.
– Вовсе нет. – Эмма улыбнулась. – Правда. Для протокола, – прошептала она. – У меня тоже никого… никого нет. Уже давным-давно. Долгое время я держала свои чувства на замке.