Громила
Шрифт:
Из-за всех этих мыслей так толком и не поспал. Так, задремал на пару часов уже под утро.
Едва за окнами забрезжил ранний майский рассвет, я поднялся. Прошёл в ванную, умылся. Стоя перед зеркалом, посмотрел в глаза своему отражению. К чёрту. Этот мудак давно и далеко, а я рядом и сейчас. И я не позволю её прошлому встать между нами.
— Сегодня ты засунешь в задницу свои комплексы и помиришься с Джейн. И это не обсуждается. Понял?
Парень по ту сторону стекла кивнул.
На ресепшене не спал дежурный портье. На кухне тоже кто-то уже шевелился. Меня покормили дежурной
Проспаться охотница не успела. Когда я вошёл в номер, она так и лежала на кровати одетая. Я отнёс её к машине и устроил на заднем сиденье. Потом вернулся в гостиницу и купил у них плед.
На часах было семь утра, когда мы покинули Лайонсбридж. Я за рулём «Метеора» и Игла на заднем сиденье, укрытая теплым пледом.
Путь до Ист-Харбора занял пять часов. Я действительно не мог разогнаться быстрее шестидесяти со своим уровнем Вождения. Игла проснулась, когда мы уже ехали по городу.
— М-м-м-м…, возвестила она о своём пробуждении, возникая растрёпанной шевелюрой в зеркале заднего вида. Повертела головой, осматриваясь, обхватила ладонями виски и страдальчески сморщилась. — У-у-у-у…
На светофоре перед нами загорелся красный. Я затормозил, достал из бумажного пакета пиво и подал Игле. О том, что его нечем открыть даже не задумался. Игла тоже. Она просто сковырнула пробку пальцами и присосалась к бутылке. Воистину, что какая-то пробка перед союзом похмелья и высокого параметра силы?
— Малыш, ты не змей. Ты ангел. Я тебя теперь только так и буду называть. — Сообщила охотница расправившись со второй бутылкой. — А пожрать ничего нет?
Я протянул ей пакет с гамбургерами.
— Ну чисто ангел, — повторила Игла.
Когда мы подъехали к дому охотницы, она пришла в себя достаточно, чтобы ходить. Я заикнулся было о трофеях, но Игла махнула рукой, выползла из машины и скрылась в подъезде. Я так понял, что этот вопрос откладывается.
Следующим пунктом маршрута стал особняк Крамп-Геллера в Гарден-Вэлли. Самого богача дома не оказалось, он отбыл куда-то на западное побережье ещё ночью, едва узнав, что проблемы в Лайонсбридже решены. Со мной расплатился управляющий. Обставлено это было довольно торжественно: он вынес пачку купюр на серебряном подносе и вручил мне с пафосным выражением на лице и под аплодисменты собравшихся горничных. Меня даже пригласили отобедать, но я отказался. Дела сделаны, а мне есть куда спешить.
Через полтора часа, выгрузив в подвале трофеи, переодевшись в приличный костюм, с большим букетом белых роз в руке я позвонил в звонок у двери домика Джейн.
Дверь открыла Алиса. Вопреки обыкновению, хмурая и какая-то взъерошенная. Посмотрела на меня, на букет и буркнула:
— Привет. Проходи.
При этом она избегала смотреть мне в глаза. Что тоже было необычно. Я уже собрался спросить, что происходит и почему она мне не рада, но в прихожей появилась сияющая Джейн.
— Змей, привет! Это мне?
— Да, — я протянул ей букет, — знаешь, я хочу…
Я собирался сказать, что хочу перед ней извиниться.
— Пойдём, я тебя кое с кем познакомлю.
Следом за художницей я прошёл в гостиную. С кресла мне навстречу поднялся среднего роста мужчина лет сорока-сорока пяти. Тёмные, зализанные волосы. Правильные, аристократичные черты лица. Тонкие усики над верхней губой. Одет в домашние штаны и халат.
— Змей, познакомься, это Фрэнк Уилсон, отец Алисы и мой будущий муж!
Глава 28
Три дня прошли в какой-то серой мути. В груди жгло, словно хватанул кипятка или кислоты и обжёг пищевод. Я почти не спал. Не выходил из дома. Ел через силу, с трудом проталкивая куски в сжатое спазмом горло. Делал это только потому, что «надо». Я вообще хорошо умею говорить себе «надо». Только сейчас от этого не легче.
Большую часть времени я валялся на кровати, бесцельно глядя в потолок. Пытался читать, но практически не воспринимал текст. Прочитав абзац, не смог бы рассказать, о чём он. Иногда накатывали приступы активности, и я начинал лихорадочно что-то делать, мерил шагами комнаты, приседал, отжимался. Пытался выплеснуть внезапно накатившее возбуждение. Потом снова погружался в апатию.
Время от времени я подходил к окну, из которого виден дом Джейн. Воображение рисовало, как Джейн, Алиса и Фрэнк собирают вещи и пакуют их в коробки. Пару раз видел, как Джейн куда-то выходила и возвращалась с охапкой сложенных картонных коробок. Один раз она ходила одна, второй — с Фрэнком.
Четвёртую ночь я провёл как и три предыдущие — почти без сна. Пару раз проваливался в зыбкую полудрёму, но почти сразу просыпался. Ранним утром, ещё не рассвело, я спустился на кухню и с облегчением обнаружил, что холодильник опустел. Еды нет. Можно ничего в себя не запихивать. Вернулся на второй этаж, прошёл в спальню и завалился на кровать.
Не знаю, сколько я так пролежал. В коридоре послышались шаги. Странно. Вроде бы запирал дверь, а ключей нет ни у кого, кроме меня. Может быть, Кот вернулся? Я попытался подсчитать дни. Нет. Рано. Он должен был отсутствовать примерно пятнадцать дней, а прошло только… Двенадцать? Тринадцать?
Дверь в спальню открылась. На пороге стоял Кэп. Откуда он здесь взялся? Я не успел спросить.
— Рядовой Хромов, подъём! Смирно! Долго ты собираешься куском дерьма валяться? Баба бросила, и ты всё? Какой ты после этого Змей?
Рефлексы — страшная сила. Как подброшенный пружиной, я соскочил с кровати и вытянулся по стойке «смирно». Кэп говорил негромко, ровным, холодным тоном, но лицо у него было злым, очень злым. Я такое видел у него лишь однажды. В Таджикистане, когда мы накрыли подпольную порностудию, в которой снимали снафф-видео с детьми. Тогда он таким же ровным, холодным голосом скомандовал отключить регистраторы. Сейчас Кэп никаких команд не отдавал, просто отчитывал меня, сверля злобным взглядом. Он рассказал всё, что обо мне думает, а потом сделал два шага вперёд и впечатал кулак мне в переносицу.