Громила
Шрифт:
Если не впустит… Ну, будет сам виноват, что получил на плюху больше.
— Заходи, — Уилсон распахнул дверь. Хорошо, не придётся бить его на пороге. — О чём хотел поговорить?
— О Джейн.
— О Джейн? Дай-ка догадаюсь, ты с ней переспал и вообразил, что она в тебя влюбилась? Ха, а она хороша в постели, согласись! А малышку ты пробовал? Она будет горячей шту…
Он не договорил. Идиот. Надо же думать, что говоришь человеку, который тяжелее тебя килограммов на сорок. Судя по тому, как хрустнула челюсть, Фрэнк в ближайшее время говорить будет очень
Стоя над лежащим без сознания Уилсоном, я прикидывал, насколько выполним мой план в текущей ситуации. Так-то принципиально ничего не поменялось, разве что, он не сможет сам билет купить. Ну, а на что нужны друзья? Я ему в этом помогу, и на поезд посажу. Могу даже на руках занести. А что? Провожаю друга, который несколько не рассчитал сил, прощаясь с прекрасным городом Ист-Харбор. Надо будет его вискарём спрыснуть.
Открыв пузырёк с «нашатырём», я сунул его под нос Фрэнку. Зелье сработало, и Уилсон сразу же открыл глаза. Увидев меня, он замычал и попытался отползти, активно толкаясь пятками и локтями. Естественно, у него не получилось.
— Продолжим разговор, — сказал я, взял его за отвороты халата, поднял и швырнул об стену. По ставшим бессмысленными глазам понял, что Фрэнк словил Оглушение. Не дожидаясь, пока пройдёт, дебафф, взял за шкирку и закинул в гостиную. В полёте Уилсон снёс кресло и опрокинул журнальный столик. Полежал несколько секунд. Дождавшись, пока Фрэнк придёт в себя, я снова поднял его и швырнул об стену. Оглушение. Такие действия Система не засчитывает как удар и они не наносят урона, поэтому я не боялся случайно его убить.
Броски Фрэнком об стену я повторил ещё несколько раз. Каждый бросок приводил к Оглушению, и мой соперник по несколько секунд лежал неподвижно, пока не пройдёт эффект. В очередной раз Фрэнк влетел в стену и сполз по ней бесформенной кучкой.
Пока Уилсон лежал под дебаффом, я прошёл в комнату Алисы, взял несколько листов бумаги и карандаш. Спускаясь по лестнице, обнаружил, что Фрэнк уже очнулся и пытается сбежать, неловко ковыляя на четвереньках. Поймал его за воротник халата и закинул обратно в гостиную.
— Ты куда, Фрэнк? Мы ещё не закончили. Скажи, тебе нравится то, что сейчас происходит?
Спрашивая, я расставлял по местам поваленную и раскиданную мебель. Уилсон в ответ замычал и замотал головой. Сломанная челюсть распухала на глазах.
— И мне не нравится. Можешь не верить, но я не люблю бить людей. Хороших — потому, что не за что. Таких как ты — противно.
Я придвинул к журнальному столику одно из кресел, снова ухватил Фрэнка за воротник и посадил туда. На столик положил бумагу и карандаш. Как же здесь не хватает нормальных ручек…, но, не соответствует эпохе — значит не положено.
— Давай заканчивать. Джейн и Алису я тебе не отдам. Убивать тебя пока не хочу. Поэтому, сделаем так: ты сейчас напишешь им прощальное письмо, мы
Он несколько секунд молчал, глядя на меня со страхом и ненавистью. Потом попытался сказать:
— А эи а э аиу?
— Не понял тебя, но попробую догадаться, исходя из контекста. Если ты не напишешь… — я достал из кобуры пистолет, прожал спусковой крючок, снимая с предохранителя и взводя курок, встал за спиной Фрэнка. Он попытался повернуться, но я не позволил, развернув его лицом к столику. Приставил пистолет к затылку и вольно процитировал Пьюзо: — На этом листе будет твоя записка или твои мозги. Выбирай.
Фрэнк сделал правильный выбор. Он взял карандаш, ненадолго задумался и начал писать.
— Змей? Что ты делаешь? — донеслось от входа в комнату. В дверях стояла Джейн. Остановившимися глазами она смотрела на приставленный к голове Фрэнка ствол. — Змей… Ты обещал, что не тронешь его!
— Прости.
— Отойди от него! Немедленно!
Я опустил «Бран», сделал шаг назад. Джейн бросилась вперёд и встала между нами. Загородила Фрэнка от меня.
— Не трогай его!
— Не уезжай с ним.
Она отрицательно помотала головой.
— Ты делаешь ошибку. Он мразь.
— Я люблю его.
— Он соблазнил тебя, когда тебе было двенадцать, а потом бросил. Беременную. Одну. Он хоть чем-нибудь помог тебе за эти годы?
— Это не важно. Я уже всё решила.
— Подумай об Алисе! — Я сорвался на крик. — Он педофил! Такие не исправляются! Когда он потащит её в постель?! Через месяц? Три? Полгода? Ему не место рядом с вами!
— Пожалуйста, уходи. Я люблю его и останусь с ним. Пожалуйста, не порть сейчас того, что между нами было. Позволь этим воспоминаниям остаться светлыми и чистыми.
— Ты любишь этого урода, а Алису ты любишь? Ты позволишь этому любителю малолеток быть рядом с твоей дочерью?
— Как ты можешь такое говорить? Он её отец!
— Думаешь, ему это помешает? Я бы не полез, если бы не видел, как он на неё смотрит! — Я выдохнул и продолжил тоном ниже: — пока только смотрит. Неужели ты ничего не замечаешь? Педофил — это навсегда…
— Я тебе не верю. Он любит нас и приехал за нами.
— Он приехал за твоими картинами. Пока ты была неизвестна… Сколько писем он тебе написал? Сколько раз поздравил Алису с днём рождения? Сейчас твои картины продаются за тысячи фунтов и вот он, весь такой любящий папаша!
Джейн не ответила. Она неподвижно стояла между мной и Уилсоном, сверля меня злым взглядом.
Пользуясь тем, что на него никто не обращает внимания, Фрэнк сполз с кресла и на четвереньках рванул на выход. Смельчак. Я повернулся к нему и рявкнул:
— Стоять! Тебя никто не отпускал!
Уилсон испуганно замер. Джейн вздрогнула и отшатнулась. Посмотрела на Фрэнка, потом повернулась ко мне. В её глазах появился страх, а у меня внутри всё болезненно сжалось от её взгляда. Всё напрасно. Всё, что я сказал и сделал. Она боится меня, но боится не за себя, за Фрэнка.