Громкие убийства
Шрифт:
Спустя еще некоторое время Распутин стал вхож в гостиные двух сестер, черногорок-княжен Милицы и Анастасии. Нужно сказать, что обе они состояли замужем за двоюродными братьями царя Николая II. В то время они любили слушать рассказы о мистиках, магах и предсказателях. А потому появление Григория Распутина, несомненно, произвело на них самое глубокое впечатление. Вскоре сестры решили познакомить «святого» с императорской четой.
И вот знаменательный день настал. Григорий Распутин впервые появился в Царском Селе 1 ноября 1905 года. Впоследствии Николай II написал о своей встрече со знаменитым старцем: «Мы познакомились с божьим человеком Григорием из Тобольской губернии… Григорий
С того дня Григорий стал часто бывать в гостиной царя и царицы. Нередко, садясь около детей, он рассказывал им русские сказки, «преданья старины глубокой». Нужно заметить, что Распутин был мастером слова и слыл превосходным рассказчиком. А потому, говорили, в то время, когда он рассказывал истории, в царском доме наступала тишина и все, затаив дыхание, слушали «святого».
Никто из современников даже и не заметил того момента, когда Григорий Распутин перестал быть для царской четы обыкновенным гостем, каковых много бывало в их приемной. Спустя некоторое время он стал для них близким другом и советником, без участия которого нередко не решались даже общественные и внешнеполитические дела. В то время император писал: «[Распутин] просто добрый, религиозный, прямодушный русский человек. Когда тревоги или сомнения одолевают меня, я люблю поговорить с ним и неизменно чувствую себя потом спокойно». Еще более императорская чета полюбила Распутина после того, как он исцелил их сына, долгое время страдавшего гемофилией.
Вскоре Григорий Распутин познал свою силу и умение покорять людей во всей полноте. В светские собрания он приходил, неизменно одетый в простую крестьянскую одежду, часто рваную и давно не стиранную. В общении с мужчинами и женщинами он позволял себе всяческие непристойности и даже грубые выражения. Призыв: «Подойди ко мне, моя кобылка!», произнесенный Распутиным, многие светские дамы воспринимали как самое вежливое и обходительное обращение.
Нужно сказать, что долгое время Григорий Распутин был своеобразной игрушкой, которой забавлялись петербургские матроны и их супруги.
Однако очень скоро, незаметно для них самих, они сами (не исключая и императорскую чету) превратились для него в послушных марионеток, которыми можно было легко управлять.
По-видимому, Распутин так увлекся своей игрой, что даже порой не замечал тех граней, за которые переходить нельзя. Спустя некоторое время в Санкт-Петербурге стало появляться все больше людей, которые распознали истинный характер царского протеже.
Так, например, в то время навсегда закрылись перед Распутиным двери особняков обеих черногорских княжон. Они же попытались раскрыть глаза на правду и царице. Однако Александра никак не хотела слушать «злобные толки и пересуды, касавшиеся истинного христианина Григория». Милице и Анастасии оставалось только замолчать и покинуть резиденцию императора.
Впервые официальное обвинение Распутина в святотатстве выдвинула Русская церковь. Бывший когда-то духовником, а в те годы занимавший должность епископа Феофан обратился к императрице с просьбой выслушать его наедине. Александра терпеливо выслушала Феофана, который рассказал ей о том, что несколько девушек приходили к нему с жалобами на непристойное поведение Распутина.
Она тут же велела пригласить Григория. Но на вопросы, приставал ли он к вышеозначенным девушкам, «святой», естественно, отвечал отрицательно. Таким образом, Распутин был отпущен восвояси без должного наказания за свои поступки. Наказать решено было (не без подсказки «святого Григория», разумеется) самого Феофана, который к тому времени уже изрядно поднадоел Распутину своими нравоучениями. В скором времени Феофана по просьбе императора перевели с должности епископа в один из крымских приходов.
Другим непримиримым врагом Григория Распутина стал монах Илиодор. Долгое время они были близкими друзьями. Однако после того как Григорий и Илиодор вместе посетили один из царицынских женских монастырей, где Распутин хватал в охапку молодых монахинь, проходивших мимо, и крепко целовал их, мнение последнего в отношении святости тобольского старца изменилось.
Окончательный разрыв между друзьями произошел после того, как Илиодор узнал о том, что Распутин хотел изнасиловать молодую монахиню. Вскоре Илиодор и епископ Гермоген Саратовский призвали к себе Распутина для того, чтобы тот дал объяснения по поводу случившегося. Распутин, желая выгородить себя, представил им свою версию грязной истории. Затем он якобы раскаялся. С тем монахи и отпустили Распутина восвояси.
Прошло некоторое время. Илиодор и Гермоген и думать забыли о том, что случилось недавно в одном из монастырей. Как вдруг однажды император вызвал их к себе. Спустя несколько дней Гермоген по указу царя Николая II был отправлен в далекий сибирский монастырь. А Илиодора просили уединиться в какой-либо обители.
Однако Илиодор никак не хотел мириться с существовавшим положением вещей. Путешествуя по России, он рассказывал о том, что учиняет Распутин, находясь в привилегированном положении при императорском дворе. Видя в поведении Илиодора личное оскорбление, царь Николай II повелел поймать монаха и заключить его под стражу в монастыре.
Нужно сказать, что Распутин недолго смог открыто пользоваться властью, данной ему императорской четой в награду за исцеление сына.
Уже начиная с 1911 года имя Распутина нередко стало появляться на страницах газет. Причем такие упоминания чаще всего связывались с отрицательным воздействием старца Григория на царя и царицу.
Еще через некоторое время вопрос Распутина приобрел и внутриполитическое значение. Впоследствии Коковцов, занявший кресло премьер-министра после Столыпина, писал: «Сколь бы это ни казалось странным, но вопрос Распутина стал центральным вопросом непосредственного будущего; он не был снят в течение всей моей службы в качестве председателя совета министров».
Убрать Распутина русскому правительству удалось несколько позже, когда на должность премьер-министра был назначен Александр Трепов. Именно он, прежде чем занять министерское кресло, выдвинул императору требование выслать тобольского старца из Санкт-Петербурга. Другим требованием Трепова стало удаление из Думы Протопопова, к которому был благорасположен Распутин.
Вполне возможно, что история Российского государства пошла бы по иному пути, если бы царь Николай II все же выполнил требования Трепова и отлучил от двора «святого». Но в дело вмешалась императрица Александра, которая, видимо, питала к своему протеже самые нежные чувства.