Громовые степи
Шрифт:
В Горшовке те же вопросы. Дед прослезился на радостях, засуетился. Как же, первый офицер в роду Бодровых! Бабушка Феня заохала: «Я же не приготовилась встретить дорогого внучка».
У деда нашлись две бутылки «Русской горькой», берег «для случая». Своей семьей провели весь вечер в разговорах и рассказах. Жаль, что нет Вадима.
— Где-то далеко служит, — качает головой мать.
— Все в воле божьей, — добавляет бабушка, — может, живыми останутся. Иван, отец твой крестный, тоже на фронте, воюет. Помоги ему, господь.
Погорился отец:
— Бронь кончается в марте, а продлять больше не будут. Мать с Лидой останутся одни.
Лида це отходила от брата.
— Не
Никак не удавалось остаться наедине, не терпелось рассказать все, что знала и слышала от других. Только утром брат с сестрой смогли пойти вдвоем в сад к Панике, к любимому мостику. Летом с него можно нырять, а можно просто посидеть, посмотреть на подводную жизнь жучков-паучков, послушать лягушачьи концерты, шепот талов и вербы. Сейчас здесь тихо. Водная гладь не шелохнется, и только то в одном, то в другом месте беззвучно расходятся круги. Жизнь идет! Война далеко, но ее дыхание коснулось и этого райского уголка. В хуторе одни женщины и старики, много эвакуированных. У дедов живут две молодые женщины-еврейки: Броня и Соня. Они из-под Бердичева добирались до Горшовки. Никак не успокоятся, просят разрешения у деда отрыть щели в саду на случай, если появятся немецкие самолеты, не верят, что фашисты сюда не придут.
Лида рассказала все, что знала. Но Сергею это было уже известно из письма Зины.
Она внимательно выслушала рассказ брата о встрече с Зиной у противотанкового рва, никак на это не прореагировала, лишь с сожалением смотрела на него.
— Довыкобенивалась, — подытожила разговор сестра.
Перед тем как уехать от дедов, Сергей починил не работавшие уже несколько месяцев часы-ходики. Разобрал несложный механизм, промыл его керосином, почистил цепочку, установил стрелки, дунул вовнутрь, и часы, на удивление дедов, пошли.
— Будем теперь жить по твоему времени, — обрадовалась бабушка, — тикать им теперь до твоего возвращения.
— Ворочайся поскорее и пиши почаще, — наказал дед, — а то как нет долго писем, не знаешь что и думать.
Опять военкомат. Надо отметиться об убытии. Пожелали легкого пути и скорейшего возвращения с победой.
На выходе, на тебе, Иван Степанович.
— Здравствуй, Сережа, — заулыбался учитель, — рад тебя…
Но не успел закончить. Апперкот слева Сергей провел молча, не раздумывая зачем. Иван Степанович не устоял, повалился набок, оперся о стену руками и сел на пол. Сергей усадил его на скамейку, сунул в руку отлетевшие в угол очки и, не оглядываясь, пошел на выход. Никого нет в коридоре, никто ничего не видел. «Не надо нарыкаться. Видит бог, и в мыслях не было».
Нехорошо получилось, но на душе стало все-таки полегче.
Вечером на вокзале гомон, толчея — очередные мобилизованные идут в армию. Проводы. Сергей с трудом пробился к железнодорожной кассе. На удивление, ему выдали билет по воинскому требованию не в общий третий, как это всегда было, а в седьмой плацкартный, на среднюю полку. Привилегия командного состава!
Стоял ноябрь 1941 года. Противник под Москвой, перевес в его силах очевиден, нажим все усиливается, войска Западного фронта с тяжелыми боями отходят, железнодорожная ветка Сталинград — Москва систематически подвергается бомбовым ударам противника. Поезд идет в Москву, прифронтовой город. А в плацкартном вагоне не чувствуется уныния или растерянности. Слышатся шутки, оживленный разговор. Пассажиры в основном молодые командиры. Возобновляется прерванный появлением Сергея диалог о женщинах.
— Вы говорите, симпатичных девушек, которые нравятся, много, — обращается сосед к
— Когда поглядишь на нее и глаз не сможешь отвести, прервется дыхание и душа захолонется, она и есть, — степенно отвечает майор.
— А что должно нравиться?
— Все. Если только лицо, так это быстро пройдет. Если хоть что-то во внешности будет не по душе, неприязнь скоро станет основным чувством.
— Часто у мужчин глаза расширяются при виде смазливой девки, — включился в разговор хмурого вида капитан, отрешенно глядевший в окно, — поэтому при знакомстве надо повнимательнее присматриваться, причем на трезвую голову, чтобы потом судьбу не клясть.
— А когда, по-вашему, надо в любви объясняться? — вопрошает с пухлыми девичьими губами лейтенант.
— Об истинных чувствах не говорят, они и так видны, а пустозвонить об этом можно с первой минуты знакомства. Истинная любовь — это святое, этим шутить нельзя.
— Влюбиться нетрудно, — вновь в разговор включился майор, — а вот разлюбить — неподвластно мужчине. Он с годами может измениться: приобрести другие внешние черты, привычки, характер. При совместном проживании с любимой женщиной постепенно размываются прежние пылкие чувства. И созданный милый сердцу образ живет в душе как бы отдельно от реальной женщины. Даже если будет разрыв в отношениях, чувства останутся незаживающей душевной болью.
— Да, душевной боли хоть отбавляй… — взгрустнулось Сергею.
Медаль младшего лейтенанта «За боевые заслуги» и полученные от родителей припасы на дорогу сразу же расположили к Сергею попутчиков. Поезд шел без задержек, и в Коломну прибыли, когда завечерело. Несколько минут до штаба полка и все, спокойная отпускная жизнь закончилась. Такое впечатление, что младшего лейтенанта прямо-таки поджидали. Буквально в течение одного часа Бодров был назначен командиром взвода и начальником гарнизона по охране особо важного объекта. Вместе с ним двадцать шесть человек: три отделения по восемь бойцов и его заместитель — сержант Волынов Василий. «Войско» совершенно не подготовленное, никто в войсках НКВД и охране важных объектов не служил, только что мобилизованы. Но курс молодого бойца когда-то проходили, это уже хорошо. Исключением был Волынов.
Он только что прибыл домой по демобилизации, а тут война. Опять служба. Вот уже год, как вступил в партию. На фронт пошел с томиком «История ВКП(б)». Постоянно по форме одетый, подтянутый, рассудительный, озабоченный делами взвода, Волынов с первых же дней пользовался уважением сослуживцев.
Дежурный по штабу на вопрос, где разместиться взводу на ночлег, ответил: «Ты командир, сам и решай». Общими усилиями в темноте нашли не занятый сарай с остатками прошлогоднего сена. На входе резко ударило в нос смешанным запахом прелой травы, мышей, невесть откуда взявшегося немытого человеческого тела. Тут и расположились. Поужинали остатками своих съестных припасов.
Утром в штабе дежурный по полку укорил:
— Больше часа не можем тебя отыскать. Где пропадаешь?
— В сарае, у которого двери не закрываются.
— Там же пленных немцев содержали, вшей теперь понабрались, — подленько хихикнул дежурный.
— Надо было предупредить.
— Младший лейтенант, а уже разговорчивый. Советую пройти санитарную обработку. А сейчас к начальнику штаба.
XV
Задачу Сергей сразу не понял: «Создать объект «аппендицит». Груз будет поступать лишь ночью, а перевозиться одной автомашиной с выключенными фарами. Выгрузку изделий в ящиках, их складирование и тщательную охрану объекта осуществлять своими силами.