Гросс
Шрифт:
У Беньямина даже по спине холодок прошел. Он никогда не был склонен к эмпатии. Но тут и его проняло. Рейдер покосился на возвышающегося рядом, как взыскующая высшего суда статуя командора, Мартемьяна и впервые ощутил нечто вроде страха перед этим еще недавно мальчишкой.
«Этому ни врать, ни утаивать нельзя. Иначе и останков не сыщут, — мелькнуло в голове. — Но парень далеко пойдет».
— Что вы хотите? — тусклым, надтреснутым голосом еле слышно спросил граф.
— Все. Вы расскажете, что вам известно. Акции немедленно перепишете
Когда дверь за незваными гостями захлопнулась, граф еще некоторое время опустошенный, будто выпотрошенный сидел неподвижно. Потом манерно, как в модных мелодрамах, прикрыл рукой глаза и еле слышно произнес:
— Это не человек, а дьявол. Маман, почему вы его не удавили в колыбели?
Покончив с делом, Март отдал Беньямину документы, а сам решил вернуться на базу, которую чем дальше, тем больше воспринимал своим домом. Добравшись до кабинета, он скинул пальто, и хотел было растянуться на диванчике, но в этот момент в дверь кто-то постучался.
— Разрешите? — заглянула внутрь Таня.
— Кто там еще?
— Что? Нет, это я хотела с вами поговорить.
Голос при этом у девушки был напряженным, а личико таким строгим и решительным, что Колычев поневоле напрягся.
— Что-нибудь случилось?
— Командир, я хочу вернуться на корабль, — выдохнула Калашникова и с такой надеждой посмотрела на него, что он не сразу нашелся, что ответить.
— Но почему? — через некоторое время спросил он. — Тебе не нравится работать со мной или не устраивает жалованье?
— Нет, что вы, в деньгах я не потеряла, даже наоборот, просто…
— Так что же?
— Понимаешь, Март, — перешла она на ты. — Я ведь пилот. И всегда хотела быть именно пилотом. А меня постоянно отправляли то в диспетчерскую, то еще куда и, наверное, рано или поздно сломали. Лишили мечты… А потом появился ты и предложил мне стать вторым пилотом «Ночной Птицы». Это было так здорово, так прекрасно, что я не могу найти слов, чтобы передать свои чувства.
Таня говорила с таким жаром и воодушевлением, что внимательно слушавший ее Колычев не решился прервать девушку.
— А теперь, — продолжила она, — я снова оказалась в той точке, куда меня все время настойчиво пихало начальство. Сижу в кабинете, перебираю бумажки, печатаю на машинке…. Мне душно здесь! Этот красивый костюм как удавка, а туфли на ногах как гири. Я иногда по ночам плачу от тоски и боюсь, что Витька проснется, и я не смогу объяснить ему, в чем дело.
— А мне, значит, можешь? — озадаченно переспросил Март.
— Ты — другое дело, ты — пилот и мой командир! Ты был в небе и знаешь, как оно зовет. Ты один можешь меня понять…
— Ну, хорошо, — сдался он. — Дай мне несколько дней, чтобы подыскать
— Я готова пойти на любой транспорт или даже бот! — воскликнула Калашникова, прикусив от волнения губу.
— Подожди, — остановил он эмоциональный порыв девушки. — Такими кадрами, как ты, не разбрасываются. — Помнишь сенатора Марцеву? Она сейчас курирует один проект… в общем, я хотел бы, чтобы ты в нем поучаствовала.
— Я готова! — тут же согласилась Калашникова.
— Даже не спрашивая, в чем там суть?
— Да!
— Но я все же объясню. Ты пройдешь полное медицинское обследование, после чего получишь адамант и поносишь его месяц-другой. Попутно будут еще кое-какие процедуры, а потом, если появятся результаты, можно будет подумать об инициации.
— Вы серьезно?
— Вполне.
— Но ведь случаи пробуждения дара в моем возрасте крайне редки!
— Ага. И один из них за тобой ухаживает. В общем, решать тебе. Хуже от ношения камня точно не будет, скорее наоборот, а до всего остального еще дожить надо…
— Я согласна!
— Вот и отлично! — улыбнулся Март и, подойдя к девушке поближе, обнял ее за плечи.
В сущности, он не лукавил. Само по себе ношение адаманта ни чем не угрожало. Разве что здоровье могло поправиться, подобные случаи наблюдались неоднократно. А вот примеров инициации взрослого человека было крайне мало и статистика, скажем так, не особо вдохновляла. Тут могло случиться всякое…
Но главным фактором в предстоящем эксперименте были не процедуры у Марцевой, а контакт с искином «Ночной Птицы». Корабль сам по себе был мощным артефактом, причем с возможностью самосовершенствования. И какие у него возможности, никто до конца не знал…
— А что тут у вас происходит? — раздался с порога удивленный возглас Александры.
— Ой! — вздрогнула Таня и едва не отпрыгнула от непосредственного начальника.
— Немая сцена, — не смог удержаться от усмешки Март, представив, как это все выглядит со стороны.
— Колычев, я не поняла, ты что, бессмертный? — выразительно посмотрела на жениха Зимина. — Почему это вы тут обнимаетесь!
— Не обнимаю, а успокаиваю! — веско возразил жених. — Не видишь, плохо человеку.
— А что случилось? — сразу сбавила тон Саша.
— Уходит от меня Таня, — горестно вздохнул Март. — Не хочет быть секретарем…
— А кем хочет, владычицей морской?
— Нет, пилотом.
— А вот это правильно! — неожиданно согласилась Зимина. — Молодец, Танюха. Что за мужской шовинизм, чуть девушка чего-то добилась, так ее сразу за крыло и вниз? Я вот еще немного и тоже взбунтуюсь. А что, организуем чисто девичий экипаж…
— Стоп, женщины! — притворно замахал руками Колычев. — Ваш день восьмое марта!
— Мартемьян Андреевич, — тихо пискнула обескураженная Татьяна. — Я, пожалуй, пойду?