Гросс
Шрифт:
– Нет, что вы, в деньгах я не потеряла, даже наоборот, просто…
– Так что же?
– Понимаешь, Март, – перешла она на «ты». – Я ведь пилот. И всегда хотела быть именно пилотом. А меня постоянно отправляли то в диспетчерскую, то еще куда и, наверное, рано или поздно сломали. Лишили мечты… А потом появился ты и предложил мне стать вторым пилотом «Ночной птицы». Это было так здорово, так прекрасно, что я не могу найти слов, чтобы передать свои чувства.
Таня говорила с таким жаром и воодушевлением, что внимательно
– А теперь, – продолжила она, – я снова оказалась в той точке, куда меня все время настойчиво пихало начальство. Сижу в кабинете, перебираю бумажки, печатаю на машинке… Мне душно здесь! Этот красивый костюм как удавка, а туфли на ногах как гири. Я иногда по ночам плачу от тоски и боюсь, что Витька проснется, и я не смогу объяснить ему, в чем дело.
– А мне, значит, можешь? – озадаченно переспросил Март.
– Ты – другое дело, ты – пилот и мой командир! Ты был в небе и знаешь, как оно зовет. Ты один можешь меня понять…
– Ну, хорошо, – сдался он. – Дай мне несколько дней, чтобы подыскать тебе замену, и можешь возвращаться. Вот только не знаю, куда именно. «Птица», как тебе известно, корабль необычный, и для управления им нужен одаренный.
– Я готова пойти на любой транспорт или даже бот! – воскликнула Калашникова, прикусив от волнения губу.
– Подожди, – остановил он эмоциональный порыв девушки. – Такими кадрами, как ты, не разбрасываются. Помнишь сенатора Марцеву? Она сейчас курирует один проект… В общем, я хотел бы, чтобы ты в нем поучаствовала.
– Я готова! – тут же согласилась Калашникова.
– Даже не спрашивая, в чем там суть?
– Да!
– Но я все же объясню. Ты пройдешь полное медицинское обследование, после чего получишь адамант и поносишь его месяц-другой. Попутно будут еще кое-какие процедуры, а потом, если появятся результаты, можно будет подумать об инициации.
– Вы серьезно?
– Вполне.
– Но ведь случаи пробуждения Дара в моем возрасте крайне редки!
– Ага. И один из них за тобой ухаживает. В общем, решать тебе. Хуже от ношения камня точно не будет, скорее наоборот, а до всего остального еще дожить надо…
– Я согласна!
– Вот и отлично! – улыбнулся Март и, подойдя к девушке поближе, обнял ее за плечи.
В сущности, он не лукавил. Само по себе ношение адаманта ничем не угрожало. Разве что здоровье могло поправиться, подобные случаи наблюдались неоднократно. А вот примеров инициации взрослого человека было крайне мало, и статистика, скажем так, не особо вдохновляла. Тут могло случиться всякое…
Но главным фактором в предстоящем эксперименте были не процедуры у Марцевой, а контакт с искином «Ночной птицы». Корабль сам по себе был мощным артефактом, причем с возможностью самосовершенствования. И какие у него возможности, никто до конца не знал…
– А что тут у вас
– Ой! – вздрогнула Таня и едва не отпрыгнула от непосредственного начальника.
– Немая сцена, – не смог удержаться от усмешки Март, представив, как это все выглядит со стороны.
– Колычев, я не поняла, ты что, бессмертный? – выразительно посмотрела на жениха Зимина. – Почему это вы тут обнимаетесь!
– Не обнимаю, а успокаиваю! – веско возразил жених. – Не видишь, плохо человеку.
– А что случилось? – сразу сбавила тон Саша.
– Уходит от меня Таня, – горестно вздохнул Март. – Не хочет быть секретарем…
– А кем хочет, владычицей морской?
– Нет, пилотом.
– А вот это правильно! – неожиданно согласилась Зимина. – Молодец, Танюха. Что за мужской шовинизм, чуть девушка чего-то добилась, так ее сразу за крыло и вниз? Я вот еще немного и тоже взбунтуюсь. А что, организуем чисто девичий экипаж…
– Стоп, женщины! – притворно замахал руками Колычев. – Ваш день восьмое марта!
– Мартемьян Андреевич, – тихо пискнула обескураженная Татьяна. – Я, пожалуй, пойду?
– Конечно. На сегодня можешь быть свободна. Сходите с Витькой куда-нибудь, развейтесь… а если утром найдете здесь мой труп, ты знаешь, кто виновен…
– Колычев, – прошептала ему на ухо Саша, как только они остались одни. – Ты хоть понимаешь, что жив только потому, что я весь ваш разговор слышала от начала и до конца?
– А подслушивать нехорошо… – пытался парировать Март, но тут его рот заткнули поцелуем, и им стало не до разговоров.
Спустя пару часов они сидели вдвоем у горящего камина и пили шампанское, укутавшись широким одеялом.
– Март, а при чем тут было восьмое марта?
– Кхм, ну там цветы, конфеты, подарки… Международный женский день…
– Положительно ты не перестаешь меня удивлять, – не без интереса глядя на жениха, задумчиво произнесла Саша. – Я знаю, что социалисты и разные суфражистки отмечают этот день, но не восьмого, а двадцать третьего февраля. Неужели мы о тебе чего-то не знаем?
– Это наверняка. Я очень загадочный. К слову, я голоден как волк. Самое время перекусить. Как думаешь, чем нас Михалыч порадует?
– Ну нет, раз слово сказано, то цветы, подарки и конфеты придется обеспечить.
– Не вопрос. Слетаем в любую кондитерскую на твой выбор и купим, что понравится.
– Я пошутила. Лучше Михалыча все равно никто не приготовит. А давай я сама?
– А ты умеешь?
– Колычев, я много чего умею. Имей это в виду… Все, пошли.
– Что прямо так, неглиже?
– Точно. Ну это легко исправить, – накинув тонкий шелковый халат на сияющее красотой и молодостью стройное, такое женственно-прекрасное тело, с улыбкой ответила Александра. – Вперед, на кухню!