Гроссмейстер сыска
Шрифт:
Теперь из его уст посыпались угрозы – одна страшнее другой. Если верить его словам, оперативников ожидали такие муки, что какие-нибудь четвертование и колесование по сравнению с ними показались бы им детской забавой. Но понемногу пыл Гайворонского начал спадать, в его интонациях появились жалобные нотки, и наконец он смирился и сказал почти трезвым голосом:
– Ну, все, хорош! Ну, в натуре! Я уже в норме!
Гуров сделал знак Крячко, и они отпустили предпринимателя. Обессилевший, мокрый и жалкий, он тут же присел на край
– Полковник? – пораженно сказал он. – Почему? Как? Где я вообще?
– У себя дома, – успокоил его Крячко. – Мой дом – моя крепость, как говорится.
Несмотря на объяснение, Гайворонский никак не мог уразуметь, что произошло. Он покрутил головой и опять спросил:
– А почему вы? У меня белая горячка?
– Нет пока, но обязательно будет, – сердито сказал Гуров. – Если не остановишься. Который день порешь?
Гайворонский серьезно задумался, а потом не очень уверенно сказал:
– Типа десятый… А может, недели две… или три. А вам какое дело?
– Мы тоже болеем душой за частное предпринимательство, – пояснил Крячко. – Средний класс – опора государства.
Гайворонский с подозрением посмотрел на простодушное довольное лицо Стаса и спросил:
– Как вы сюда попали?
– Через дверь, – нетерпеливо ответил Гуров. – Вот что, не будем тянуть время. У нас к тебе серьезный разговор. Ты в состоянии отвечать на вопросы?
– Не хочу я отвечать ни на какие вопросы! – опять взбунтовался Гайворонский. – Я требую адвоката!
– Неудобно перед адвокатом-то! – сказал Крячко. – Ну, скажет, у меня и клиент! Пьяный, мокрый, да еще и без одного ботинка! Может, в следующий раз?
Гайворонский посмотрел на свои ноги и наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где он лишился ботинка. Гуров сгреб его в охапку и поставил на ноги.
– Хватит размазывать кашу по тарелке! – решительно заявил он. – Пошли в комнату! Ты сейчас нам все расскажешь, или я за себя не отвечаю!
Он вытолкал Гайворонского из ванной, несмотря на его протесты.
– Пошли в эту комнату! – предложил Крячко. – Как ее – в красную! Там нам никто не помешает, и обстановка знакомая…
Подхватив Гайворонского под руки, они без особых усилий препроводили его в красную комнату, где и на этот раз обнаружились остатки пиршества. Однако, судя по количеству приборов на столе, хозяин гулял здесь сегодня в одиночку.
Усадив Гайворонского на диван, Крячко состроил на лице значительную мину и выкопал из переполненной пепельницы окурок. Тщательно обнюхав его, он сообщил:
– Так я и думал! Запах специфический. У меня есть основания думать, что здесь опять курили марихуану.
– Это не мое, – с отвращением сказал Гайворонский.
– Посмотрим, что скажут на этот счет эксперты, – важно заявил Крячко.
– Плевал я на экспертов! – злобно сказал Гайворонский. –
– Выпить еще успеешь, – перебил его Гуров. – Сначала поговорим. Нам стало совершенно точно известно, что в ночь на двадцать первое сентября ваш хороший знакомый Юрий Леонидович Скок покинул этот дом в сопровождении некой женщины. Нам необходимо знать, кто эта женщина и где ее можно найти.
Гайворонский мутно посмотрел на Гурова и мотнул головой.
– Не знаю я ничего! – сказал он. – Мне нужно выпить, и точка! Я у себя дома!
– Это ненадолго, – вмешался Крячко. – Если ты и дальше будешь так же упираться, рассвет ты встретишь в камере.
– С какой это стати? – презрительно спросил Гайворонский. – У вас против меня ничего нет, господа менты!
– Это как сказать, – мечтательно протянул Крячко. – Окурки с анашой, следы оргии, а в мебели спрятан пакетик с пятьюдесятью граммами героина…
– Что ты гонишь? – насупился Гайворонский. – Нет у меня никакого героина! Отвали!
– А мне вот почему-то кажется, что героин здесь есть, – объявил Крячко. – Интуиция даже подсказывает мне, где его лучше искать. Но, пожалуй, я сначала вызову группу из отдела по борьбе с наркотиками – в конце концов, это их хлеб.
– Э, постой! – До Гайворонского что-то начало доходить, и он не на шутку встревожился. – Я не занимаюсь героином, полковник! Ну, курну иногда – это же совсем другое! Вам кто угодно скажет – Гайворонский никогда не кололся и не торговал героином! Зачем толкать это фуфло, полковник! Мой адвокат меня отмажет! Я сейчас ему позвоню…
– Сейчас я позвоню, – перебил его Крячко. – В отдел по борьбе с наркотиками. Подскажу им, где искать.
Гайворонский обвел оперативников затравленным взором и неуверенно сказал:
– Вы меня достали, господа менты! Ну чего я вам сделал? У меня и без вас неприятностей по самую крышу. И, между прочим, все из-за того же Скока. Может, все это и туфта, но я рисковать не хочу. Скока могли завалить большие люди, а на них жаловаться некому!
– Ну-ка, ну-ка! – быстро произнес Гуров. – Просвети нас, что там у тебя за неприятности! Может, мы знаем, как с ними бороться?
– Ничего я вам не скажу! – грубо ответил Гайворонский.
– Тогда думай, что будешь говорить в отделе, – невозмутимо заметил Крячко и снял телефонную трубку. – Некоторые так и борются с неприятностями – наживают себе новые. Как говорится, клин клином…
Гайворонский посмотрел на него с ненавистью. Он сидел весь мокрый, сотрясаемый похмельной дрожью, и пытался собрать разбегающиеся мысли. Ему явно не светило принимать в своем доме еще и оперативников из отдела по борьбе с наркотиками. Но ему не хотелось и отвечать на вопросы – он, несомненно, боялся на них отвечать. Похмелье мешало ему сосредоточиться и принять правильное решение.