Гроссмейстер сыска
Шрифт:
– Ну вот что, – сказал Гуров. – Даю вам слово, что, если неприятности ваши связаны с делом Скока, мы вам поможем. Но вы должны нам рассказать про женщину, с которой ушел Скок. У нас есть подозрения, что она причастна к убийству.
– Да какое мне дело до этого убийства! – истерически выкрикнул Гайворонский. – Меня самого пришьют из-за вашего Скока! Вы, что ли, плакать будете?
– Мы суровые мужчины и плачем очень редко, – совершенно серьезно сказал Крячко. – Только на мексиканских сериалах. А вот с чего ты взял, что Скок наш – это для меня загадка.
– Вы что – совсем офонарели?! – в отчаянии крикнул Гайворонский. – Вы хотите на меня повесить это убийство?!
– На кого-то его надо вешать, – пожал плечами Крячко. – Твоя кандидатура самая подходящая. У нас это запросто. Читал небось про зверства в милиции? Сам подпишешь что угодно. Признаешься, что родную бабушку под поезд бросил…
Гуров незаметно погрозил Крячко кулаком, но того уже несло.
– Я вот что думаю, – вдохновенно сказал он. – Мы здесь, по-моему, не пятьдесят граммов найдем, а на порядок больше. У меня просто предчувствие такое. Так я звоню?
Гайворонский обхватил гудящую голову ладонями, а потом поднял взгляд на Гурова и с надрывом сказал:
– Ладно, какого черта! Нельзя мне в ментовку, понятно? А то хрен бы я вам что сказал. Только дайте слово, что никому не расскажете!
– Ты еще ничего не сказал, а торгуешься, – с досадой заметил Гуров. – Я уже обещал помочь. Никаких слов я больше давать тебе не буду. Лучше скажи, на тебя наехали после убийства?
– После того как вы первый раз ко мне пришли, – буркнул Гайворонский. – Мне начали звонить и предупреждать, что спалят на хрен мои заправки, если я буду распускать язык. Конкретно ничего не объясняли, но я понял, что это из-за Скока. Ну, они намекали на его смерть – так, слегка… Но я понял.
– И ты испугался? – недоверчиво спросил Крячко.
– Я же говорю: если Скока завалили его же хозяева, жаловаться бесполезно. Не тот масштаб. И вам это дело не по зубам.
– Ну это мы еще посмотрим, – спокойно сказал Гуров. – А что ты там говорил про ментовку? Почему тебе нельзя туда попадать именно сейчас? Боишься, что тогда тебе точно веры не будет?
– Ясно. Как я докажу, что ничего вам не рассказал?
– Значит, самый прямой резон рассказать сейчас, – удовлетворенно заметил Крячко. – Мы будем держать язык за зубами.
– Вы будете! – обреченно махнул рукой Гайворонский. – Ладно, скажу, что знаю. Короче, эту дамочку я сам первый раз видел. И не очень рассмотрел, потому что в тот вечер хороший был. День рождения все-таки… Помню только, что она весь вечер вокруг Юрка увивалась – все пыталась его в укромный уголок затащить. И так все-таки своего и добилась, сучка! Увела его раньше времени! Он до баб охотник был, Юрок… Через это и погиб.
– Выходит, Скок эту женщину раньше не знал?
– Да
– Но она как-то ведь попала в твой дом? – спросил Гуров. – Не с улицы же она зашла? Кто-то ее привел, порекомендовал?
– Я точно не знаю, – поморщился Гайворонский. – Но мне кажется, что она сюда с Флюсом приехала…
– У нее зуб болел, что ли? – удивился Крячко.
– Да нет, вы не поняли, – невесело усмехнулся Гайворонский. – Флюс – это напарник Скока. Они вместе дела делали – ну, у Кандинского. Вообще-то его Алексеем зовут.
– Фамилию помнишь? – поинтересовался Гуров.
– М-м, кажется, Сукачев… Точно, Сукачев – как у певца! А вот отчество не знаю.
– А почему Флюс? – не отставал Крячко.
– А это… типа, морда у него поперек себя шире. Щеки – во! С одной стороны посмотришь – точно, как будто флюс выскочил! А на самом деле у него просто комплекция такая, ест вдоволь…
– Ну это ладно, – отмахнулся Гуров. – Как его найти, Флюса этого?
– Так это… Или в конторе их – как она там называется – депутатская приемная, что ли… Или дома. Он, между прочим, там же живет – в Жулебино. По-моему, даже в том же доме.
– Ты это серьезно? – встрепенулся Гуров.
– Нет, шутки шучу! – огрызнулся Гайворонский. – Чего тут удивительного? Наверное, вместе квартиры получали. Этот Флюс тоже не москвич – лимита какая-то…
– А на похоронах он был, Сукачев этот? – неожиданно спросил Гуров.
– На похоронах? Нет, не был вроде, – задумался Гайворонский. – Точно, не был! Я еще удивился – думал, может, в отъезде? Они с Юркой часто разъезжали… А вот наутро после дня рождения Флюс ко мне заходил!
– Серьезно? – удивился Гуров. – А зачем?
– Он ключи Юркины от квартиры забрал. Тот по пьяни их у меня забыл. Хорошо, хоть на видном месте оставил…
– Сукачев утром двадцать первого приезжал к тебе за ключами Скока? – пораженный, спросил Гуров.
– Ну да, – недоуменно пробормотал Гайворонский. – А что тут такого?.. Ах, черт! Как же я не врубился? Юрка ведь к тому времени уже убитый был! – На его опухшем лице появилось выражение жесточайшей обиды.
Отвлекшись, он не видел, что Крячко отошел в угол к музыкальному центру и что-то там с ним проделал. Когда Гайворонский обернулся, Крячко уже с невинным видом опустил руку в карман.
– Хорошо. То, что ты сообщил нам, очень важно. Теперь мы уходим, – сказал Гуров. – Но если ты рассказал не все, что знаешь, нам придется прийти еще раз. Только тогда мы придем уже не такие добрые, как сегодня, имей это в виду!
– Чтобы у вас начальство было такое же доброе! – пробормотал негромко Гайворонский и добавил уже громче: – Но мы договорились? Про меня никто не узнает?
– Нервный ты очень, – заметил сочувственно Гуров. – Пить тебе надо бросать!
Они оставили Гайворонского одного и спустились вниз. Жены хозяина нигде не было видно, и это начинало уже немного беспокоить Гурова. Ему хотелось побыстрее убраться из чужого дома.