Гроза Кровавого побережья
Шрифт:
I Кивком подозвав одного из адъютантов, ожидающих у двери, адмирал Куааб протянул ему восковую табличку:
— Это приказы императорскому штабу во дворце. Это, — он протянул ему вторую покрытую воском табличку с условными морскими сигналами, — вывесить на мачтах снаружи. И пошли копии конным курьером в морские гарнизоны Султанапура и Хоарезма с немедленным подтверждением. Корабли должны выйти в море на заре.
С помощью чуда, сотворенного морскими богами и капитанами, все, кроме одного или двух кораблей флота Амры, встретились в назначенном месте на юге Аетолианских островов. Выстроившись в неровную линию за флагманом «Безжалостный», они отправились на юг вдоль гирканийского побережья, двигаясь с трудом из-за ветра, дующего с берега. Капитаны
Поэтому, когда масса парусных судов флота Гиркании показалась на южном горизонте, корабли Конана не помчались им навстречу. Вместо этого они взяли параллельный курс, свернув на запад. Ветер и волны стали бить в корму, и пиратские корабли смогли поднять паруса и убрать вёсла, без усилий набрав скорость гирканийцев.
— Еще до темноты мы сблизимся и сможем обмениваться сигналами, — объяснил Конан Филиопе. Наклонившись над рукоятью массивного рулевого весла, он наблюдал за десятком судов с квадратными парусами, дерзко бросившими вызов ветру. И еще он любовался пенным следом своего корабля, протянувшимся до самого затянутого облаками горизонта — до гирканийского побережья. — Завтра мы сможем побеседовать с гирканийцами или, наоборот, станем держаться на расстоянии, если захотим. — Он замолчал, прислушиваясь к заунывной песне гребцов, работающих под ритмический звон литавр. — Команды наших кораблей ничуть не уступают гирканийцам и готовы к сражению.
— Если такой ветер будет дуть и дальше, то — да. — Филиопа, уставшая от непривычной работы на веслах, отдыхала у позолоченного основания выгнутой кормы. — Хоть сейчас мы плывем по ветру — я едва могу стоять от усталости.
Конан принюхался.
— Ветер — работа Кроталуса. По-моему, отвратительно… Но, возможно, он всю ночь будет нести нас на запад. Для захватчиков из Гиркании лучшего и не нужно.
— В этот раз, по крайней мере, ветер на нашей стороне, — усмехнулась Филиопа.
— До поры до времени, — ответил Конан.
К сумеркам гирканийцы стали подавать пиратам сигналы — большие флаги поднялись на мачтах флагмана. С парусами, окрашенными в красное пылающим закатом, гирканийский флот представлял собой великолепное зрелище. Сотня или более кораблей, слишком подвижных, чтобы их можно было сосчитать. Они заполонили гладь моря, словно дикие утки — озеро в Киммерии. Или море Гиркании… так как, по размышлению Конана, Вилайет скоро мог оказаться во владении лишь одной империи.
Ветер продолжал дуть и после заката, но оба флота уменьшили поверхность парусов, оставив паруса у самых верхушек мачт — тот минимум, что необходим, чтобы держать строй и направление. Не рассеяться — вот в чем сейчас состояла главная задача объединенного флота захватчиков. Рассредоточить свои силы было бы даже хуже, чем замешкаться. Был отдан приказ, чтобы всю ночь на кораблях жгли огни, в надежде, что борющиеся с ветром корабли-разведчики туранцев их не заметят. Для предотвращения столкновений и неожиданных атак на кораблях выставили множество наблюдателей.
Когда наступила темная и безлунная ночь, команды отправились спать. Люди едва замечали, какие жесткие палубы и скамейки, на которых они устроились на ночлег. Обычно пиратам и прибрежным разбойникам тяжело было уснуть в открытом море, вдалеке от земли, когда их судно не вытащено на песчаный берег, а покачивается на волнах. Но в этот раз, после дня тяжелого труда у пиратов, не осталось сил для суеверных страхов.
С первыми лучами зари два флота, как и можно было предсказать, немного рассредоточились. Однако они сохранили строй. Корабли Конана с красными флагами все так же держались севернее основной группы под желтыми флагами. Конан отдал приказ сомкнуть строй и увидел, что гирканийцы выполняют тот же маневр. Заметив, как одно из далеких судов союзников, подняв паруса, рванулось с места, Конан решил, что
По-прежнему дул горячий и сильный ветер. Разгрызая сухое печенье — свой завтрак, Конан подумал о том, как странно и сверхъестественно находиться в море так далеко от берега, и почувствовал сухость в глотке. Ветер напевал что-то в оснастке его судна, и пение его казалось капитану слабыми, далекими отзвуками арфы.
Паруса были подняты, но и тяжелая работа на веслах возобновилась, хотя ровное движение корабля по ветру требовало лишь коротких, легких ударов весел, не слишком утруждавших гребцов. Конан держал пиратский флот чуть в стороне от массы кораблей гирканийцев, дав своим капитанам выстроиться в две грубые линии у него на траверзе. Он поставил флагман в начале левой линии, так, чтобы охватить одним взглядом и свой флот, и горизонт впереди.
Проходили часы, а порывы волшебного восточного ветра не слабели. Из-за равномерного движения кораблей воздух казался странно спокойным. Поднятые ветром волны то и дело догоняли корабль, вяло пробегали от кормы к носу, не мешая гребцам. Пыль восточных степей придала небу желтый оттенок. Вместе с накатывающей волнами жарой и неприятно ярким блеском моря изменившийся цвет неба создавал впечатление, что «Безжалостный» плывет по морю внутри бутылки, отлитой из зеленоватого стекла.
Конан выполнял тяжелую работу и у длинного рулевого весла, и у самого верхнего последнего весла в правом ряду. Он греб одним веслом с Филиопой, прилагая все усилия, чтобы его подруге было легче. Вскоре по приказу Конана пиратам раздали пищевые рационы и тройную порцию воды. Это принесло облегчение мокрым от пота пиратам и приглушило негромкие требования грога.
В полдень раздался крик с верхушки мачты. На западном горизонте показались туранские галеры. Но их трудно было разглядеть из-за низкой посадки и отсутствия мачт с парусами.
Стоя на носу гирканийского флагмана «Бесстрашный», полководец Анталла, прикрыв рукой глаза, всматривался в западный горизонт. Наблюдение за морем утомляло, и тут требовалось больше усилий, чем для наблюдения за тем, как враг разворачивается на безграничных просторах поросших травами степей. Сверкало солнце. Волны обдавали брызгами. Такая вахта больше напоминала выслеживание белого тигра на северных снежных просторах в солнечный день.
Но вот у горизонта, словно насекомые, выползающие из-за края моря, появились вражеские корабли. Слабые ритмичные вспышки — блеск весел — казались единственным подтверждением того, что галеры туранцев реально существуют. Кораблей было не много: только три. Они далеко отстояли друг от друга. Возможно, их было четыре. А может, это еще один парус промелькнул у горизонта? Бледное пятнышко появилось и пропало — судно сменило галс.
«Держать курс на запад» — таким был приказ Аталлы всему гирканийскому флоту. Колдовской ветер принесет их прямо в Аграпур, так заверили полководца. Кораблям гирканийцев нужно было лишь быстро двигаться вперед и сокрушить строй врага, если туранцы попытаются дать им отпор…
Полководец задумчиво посмотрел на корабль Кроталуса, который, соблюдая строй, тяжело двигался следом за флагманом. Колдун находился слишком далеко, чтобы Анталла не засомневался в его предсказаниях. Очевидно, у мага имелось некое мистическое зрение, подсказывавшее колдуну его положение в море и местонахождение других кораблей даже ночью и в тумане.
Корабли Гиркании неслись вперед. Они, без сомнения, могли сокрушить немногочисленных врагов, вставших у них на пути. Но лучше, если этой задачей займутся пираты Амры, которому Анталла предусмотрительно предложил награду за потопленные корабли. Ведь люди Амры были морскими грабителями, а не воинами суши, и от них будет мало пользы во время высадки и военных действий на берегу. Даже если гирканийцам и вовсе не будет сопутствовать удача, они все равно сумеют высадиться, — так тогда казалось союзникам.