Гроза над озером
Шрифт:
— В порядке? Я и так вижу, что она в порядке и в прекрасной компании. — В голосе Йенса звучала обида. — А мы четвертую ночь не спим, сперва из-за Арне, теперь из-за нее… Может, мне и не по чину госпоже высказывать, я хоть и родственник, но пока только будущий. А вот Тиз — брат Арне — имеет полное право запереть ее в комнате. И я, если честно, жалею, что он сразу этого не сделал.
— А с какой-такой стати брат мужа будет меня запирать? — В голосе Гримницы зазвучал вызов. Теперь, когда она знала, что об Арне позаботятся, она не желала далее выслушивать
— Тиз — старший мужчина в роду после Арне. Он имеет право. — Пояснил Йенс, немного сбавляя тон и пристраивая коня рядом с неказистым коняшкой княжны. — Кстати, напомните мне, госпожа, не это ли та лошадка, что потерялась вместе с этим вендским дедом — деревенским старостой?
— Дед вернулся? — Вопросом на вопрос ответила Гримница, думая о своем.
— А должен был? — Йенс прищурился, понимая, что венды опять что-то придумали.
— Обещал быстро обернуться…
— А что за дед? — Поинтересовался Бруно, видя, что назревает что-то интересное.
— Да-а… — замялся Йенс, не желая рассказывать, как его и остальных рыцарей провел простой вендский крестьянин. — В общем, есть тут один дед, старый, того и гляди на ходу развалится. Или был, — тут он покосился на Гримницу, но та ничего не сказала, будучи и дальше погруженной в свои мысли. — Толковый мужик, хозяйственный, ничего не скажешь. И местность знает, и людей за собой повести умеет. Только уж больно много воли ему Арне дал. Представляете, фон Лаунборг, этот дед даже наших солдат как-то ухитряется приструнить, если они, по его мнению, переходят границы дозволенного.
— Ого! — Бруно искренне восхитился. — И как же это у него получается?
— Дед Соберад при моем деде больше двадцати лет десяток в походы водил. — сказала Гримница, все так же задумчиво разглядывая лес. — Он кого-хочешь приструнит.
— О-о! — теперь уже оба рыцаря глядели на нее с интересом. — А Арне знает?
— Само собой. — Княжна пожала плечами. — Это же с ним дед договаривался, чтобы остаться. Мы ему пообещали право на борти и межу уважать.
— Да-а, — озадачено протянул Бруно себе под нос, — пожалуй, воли действительно многовато… Но Арне виднее.
В крепости отряд встретили все: и заксонцы, и венды. Солдаты оживленно обменивались новостями с новоприбывшими товарищами, рыцари тут же удалились на небольшой военный совет, не забыв сперва проверить, чтобы Гримница вошла в терем. У ее двери тут же встали двое солдат, готовые, в случае чего, задержать госпожу любой ценой. Впрочем, княжна особо и не рвалась куда-то, попросив принести ей кусок хлеба и ведро свежей воды, чтобы умыться.
С водой пришла Ванда, готовая не только полотенце подавать, но и, если надо, помочь хозяйке добрым советом. И, заодно, поделиться последними новостями, как же без этого.
— Как вы тут? — Спросила Гримница как только за Вандой закрылась дверь.
— Да как обычно. — Та усмехнулась, ожидая, пока княжна снимет рубашку. Дождавшись, стала осторожно поливать теплой водой из ковшика над
— Но как помочь Арне, они так и не придумали. — Невесело фыркнула княжна, зарываясь лицом в чистый рушник.
— Да нет, что-то там пан Каи полночи писал, и уже поутру гонцов отправил, — возразила Ванда, — только вот не знаю кому и куда. Это уж ты, деточка, сама у него спрашивай.
— Обязательно спрошу, — Гримница кивнула, — только сегодня они точно не станут со мной разговаривать.
— Ну, хоть не зря съездила? — В голосе знахарки зазвучала тревога.
— Вроде, не зря. — княжна отвечала осторожно, хотя в глубине души была уверена, что этот странный Бруно свое слово сдержит. — Так ты так и не сказала, как вы тут?
— Да что нам станется?! — Ванда только отмахнулась. — Милан уже садится потихоньку, на пользу ему лечение пошло. Из Добравки помощница вышла хоть куда, думаю ее в ученицы взять. Красава прямо-таки ожила. Такая хозяйка стала… даже до войны такой не была. Все в поля да в леса рвется. Но тут с ней не поспоришь, троих детей, как-никак, в зиму прокормить надо.
— Да ладно тебе, Ясько уже не ребенок. Молодой парень, он почти месяц сам на всю семью пахал.
— Это для тебя он — не ребенок, — мягко улыбнулась женщина, — а для Красавы он будет дитем даже тогда, когда у самого внуки по полу поползут.
Что еще? Ах, да, еще одна свадьба у нас намечается.
— Знаю, муж сестру свою за рыцаря Йенса отдает.
— Не за Каи? — Удивилась Ванда. — Ему, конечно, виднее. А по мне, так пан Каи и солиднее, и семья у него, говорят, хорошая… впрочем, панам виднее. Но я не про них.
Как? — От удивления Гримница обернулась так резко, что густые волосы, которые она как раз переплетала, разметались по плечам. И кто же еще?
Она мысленно перебрала всех жителей крепости и поселения, но ни одной подходящей пары так и не придумала.
— Фите, что ли, свою вдовушку уговорил?
— Да нет, Беляна наша замуж собралась. За Тэде.
— За Тэде!? Так он же старый!
— Да вам, молодым, мы все стариками кажемся. — Знахарка улыбнулась и задорно подмигнула. — Конечно, Беляне мужика бы помоложе… но какой уж есть. Знаешь, княжна, она с одним дитем да на хорошем хозяйстве, и то беды хлебнула. А сейчас с двумя — как бы вообще не пропасть.
— Как это с двумя? — Не поняла Гримница. — Когда это они успели? Беляна, вроде бы, и месяца в крепости не прожила.
— В крепости — нет, а в плену у заксов… сама понимаешь.
— И… Тэде знает? — Гримнице и раньше приходилось бывать на свадьбе, когда кто-нибудь из живущих в крепости или около нее решал соединить свои судьбы. Но это всегда были свадьбы по большой любви, или, по крайней мере, такими они казались девочке-подростку. А чтобы вот так…
— Знает, — Ванда посерьезнела, — говорит, кому ж еще заксонское дитя растить, как не заксу. А я сразу говорила, что хороший он мужик.