Гроза панцерваффе
Шрифт:
12 марта 1942 года после тяжелых и кровопролитных боев 1-я гвардейская танковая бригада овладела Груздевом. Для отдыха и ремонта техники времени не было. Катуков лишь успел провести короткое оперативное совещание с работниками штаба и руководителями различных технических и снабженческих служб, чтобы поставить им новую задачу.
Бригада снова ушла в бой. Она поддерживала наступление 32-й, 19-й и 50-й стрелковых дивизий. Весь месяц, начиная с 7 марта, танкисты и мотострелки сражались с врагом. За это время они уничтожили 4 танка противника, 8 противотанковых орудий, захватили 20 пулеметов, 11 минометов, рацию, кухню, много винтовок и другого военного имущества.
Многие села Смоленщины были освобождены 1-й гвардейской танковой бригадой. Тяжело смотреть на зверства гитлеровцев, на расстрелы и грабежи. Оккупанты выселяли жителей со своих насиженных мест. Семьи зачастую жили в сырых землянках и подвалах, питались чем придется. Но с приходом наших солдат готовы были поделиться последней коркой хлеба, кринкой молока, если, конечно, у них это имелось. На это способны были только советские люди, о которых фронтовой корреспондент Константин Симонов писал:
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины, Как шли бесконечные, злые дожди, Как кринки несли нам усталые женщины, Прижав, как детей, от дождя их к груди, Как слезы они вытирали украдкою, Как вслед нам шептали: — Господь вас спаси! — И снова себя называли солдатками, Как встарь повелось на великой Руси.31 марта 1942 года 1-я гвардейская танковая бригада была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. На этом, пожалуй, и заканчивается один из труднейших этапов героической гвардейской части, прошедшей славный боевой путь от Орла до древней Смоленской земли.
В тяжелых испытаниях сложились замечательные традиции танковой гвардии, бригада всегда действовала дружно, слаженно, все это давало возможность танкистам-катуковцам выходить из самых сложных положений и побеждать.
О командире бригады генерал-майоре Катукове, его боевой деятельности за 1941 год в личном деле записано: «…приобрел опыт маневренной обороны на широком участке фронта, использования танков как подвижных огневых точек при отражении превосходящих танковых сил противника».
В апреле 1942 года генерала Катукова вызвали в Главное автобронетанковое управление. С ним выехал и комиссар Бойко.
Новое назначение
В столице близость фронта ощущалась на каждом шагу, на улицах по-прежнему оставались заграждения — стальные ежи, у домов — высокие штабеля мешков, набитых песком и землей, в небе, куда ни посмотришь, плавали аэростаты воздушного заграждения. Кондратенко провел машину через Красную площадь и остановился у здания Народного комиссариата обороны СССР.
Яков Николаевич Федоренко встретил гостей приветливо, предложил чай, бутерброды. То, о чем он сообщил в начале беседы, и радовало, и удивляло: в Красной Армии начали создаваться танковые корпуса. Еще недавно речь шла об их ликвидации, и вот снова возвращение к практике крупных танковых соединений. Времена изменились, и Федоренко не скрывал, что оборонная промышленность теперь в состоянии дать фронту достаточное количество машин.
В Москве начал создаваться 1-й танковый корпус, и управление рекомендовало на должность его командира генерала Катукова.
Михаил Ефимович пока что с трудом представлял себе, как будет выглядеть это соединение. Наверняка в корпус должно входить несколько бригад.
В эти дни решался также вопрос об укомплектовании танкового корпуса командными кадрами. На должность начальника штаба Федоренко порекомендовал опытного офицера — полковника А. Г. Кравченко. Михаил Ефимович не стал возражать, но в оперативный отдел сразу же предложил майора Никитина, в политотдел — подполковника Деревянкина, а уж без помпотеха Дынера не мыслил своей работы вообще.
Федоренко согласился с предложениями Катукова. Удалось отстоять и 1-ю танковую бригаду, которая должна стать костяком нового танкового соединения. Кроме того, в состав корпуса вошли: 49-я и 69-я танковые бригады, 307-й гвардейский минометный батальон [89] .
Много вопросов предстояло решить в Москве, но завершить работу по формированию танкового корпуса Катуков должен был в Липецке, куда начиная с 6 апреля 1942 года уже перебазировались танковые и мотострелковые подразделения. Михаил Ефимович нашел время, чтобы побывать в 1-й гвардейской танковой бригаде, прибывшей в Москву и разместившейся в казармах на Хорошевском шоссе. Бойцы с трудом узнавали своего командира. В боевых условиях его привыкли видеть в простой солдатской шинели, уставшего, озабоченного, а тут как будто его подменили. Новенькая одежда, уставные знаки различия — все, как положено генералу.
89
ЦАМО РФ, ф. 3398, оп. 1, д. 10, л. 2.
Катукова сопровождал полковник Н. Д. Чухин, принявший бригаду. Михаил Ефимович обрадовался, когда в управлении ему представили полковника и сказали, что Николай Дмитриевич назначается на должность комбрига. В июне 1941 года Чухин был начальником штаба 20-й танковой дивизии. Вместе отступали от западной границы, хлебнули лиха под Клеванью и Дубно.
На общем построении бригады был зачитан приказ о том, что Катуков убывает на более высокую должность — командиром корпуса. На лицах бойцов — и радость, и огорчение. Радость из-за того, что их командир заслужил повышение по службе, огорчение — из-за расставания.
Генерал сказал перед строем, что он не расстается с бригадой, она будет воевать в составе танкового корпуса. Он поблагодарил всех за службу. На лицах своих боевых друзей увидел счастливые улыбки.
В тот же день Катуков и комиссар Бойко побывали в Спасских казармах и Серебряном Бору, где формировались другие части и подразделения. Они знакомились с командирами и политработниками. Не все еще подразделения готовы были начать движение из Москвы, хотя командиры уже имели на руках приказ штаба корпуса о маршруте движения. Он проходил через Подольск, Серпухов, Тулу, Ефремов, Елец до конечного пункта — Липецка. Надо было поторапливаться.
Перед отъездом в Липецк Катуков зашел в автобронетанковое управление, чтобы доложить Федоренко о начале передислокации корпуса. Танки уже грузились на железнодорожные платформы, а колесный транспорт пошел на юг своим ходом.
Яков Николаевич выслушал доклад, остался доволен: формирование танкового корпуса, по его мнению, проходило нормально, время, отпущенное для этого, выдерживалось. Он поблагодарил командира и тут же предложил побывать у наркома танковой промышленности В. А. Малышева: у того были вопросы к боевому фронтовику.