Гроза Византии
Шрифт:
– Внучка, ты говоришь? Подойди сюда, красавица!.. Вот цветок, который так пышно расцвел в нашем парке, и я не знал об этом. Как твое имя?
– Ирина!
– Чудное имя! Вот что, старик: я уже сказал, что я тебе не верю, но что же делать! Если ты и скрыл варвара где-нибудь, то, признаю это, скрыл ты его очень ловко... Ты упорствуешь и не хочешь мне выдать его, так вот что: я, чтобы сломить твое упорство и заставить тебя быть искренним, беру эту девушку заложницей!
– Нет, нет, - закричал Лука, - ты не посмеешь этого!..
– Отчего?
– Она -
– Ну, так что же?
– Я не отдам тебе ее...
– Посмотрим, как ты это сделаешь... Эй, вы!.. Взять ее!..
– А старика?
– спросил один из солдат.
– Оставьте эту падаль!
Ирина отчаянно отбивалась от солдат. Лука кинулся к ней на помощь. Он с ожесточением вцепился в одного из воинов, но тот, чтобы избавиться от него, ударил его мечом...
Лука покатился с рассеченной надвое головой...
Дикий крик Ирины, видевшей это злодеяние, огласил парк. Ей в ответ раздался другой крик.
Это Изок, вырвав с корнем молодое деревцо, кинулся на помощь сестре.
– Вот он, вот, держите!
– закричал патриций, кидаясь сам в сторону и укрываясь за ближайшим деревом.
Изок бешеным ударом свалил с ног солдата, державшего Ирину, другой отскочил сам, но в это мгновенье привлеченные криками другие воины из отряда появились на поляне.
После недолгой борьбы Изок был схвачен и крепко опутан веревками.
Ирину пришлось тоже связать...
Поляна скоро опустела...
Лука, уже мертвый и похолодевший, остался на том месте, где упал.
20. НАЧАЛО БОРЬБЫ
Ирина эту ужасную сцену, так неожиданно разыгравшуюся перед ее глазами и участницей которой стала она сама, сперва не приняла за действительность. Ей казалось, что она видит какой то ужасный сон, и стоит ей только сделать усилие проснуться - все это мигом развеется, как дым от дуновения ветра, - и снова, но уже наяву, возвратятся сладкие мечты и грезы.
Но, увы, страшная действительность скоро дала себя почувствовать. Веревки резали ее тело, грубые толчки императорских гвардейцев помимо ее собственной воли заставляли ее передвигать ноги и идти вперед, а этот противный начальник солдат, лишивших ее самого дорогого на свете существа, шел рядом и шептал ей на ухо слова, смысл которых заставлял ее краснеть даже в такую минуту.
Впрочем, она плохо понимала, что говорит ей этот человек. Отдельные фразы, достигавшие ее слуха, поражали ее, заставляли невольно краснеть, но общий смысл все-таки ускользал. Пониманию этого ребенка-полудикаря мало была доступна витиеватая, полная фигурных оборотов, речь византийца.
Она так была поражена постигшим ее несчастьем, что все еще жила душой в страшной сцене, разыгравшейся на берегу Босфора в том мирном уголке, где она провела всю свою жизнь.
"Как прав был Лука!
– говорила сама себе Ирина.
– Еще вчера он говорил мне, что в счастье скрыто горе... Явилось счастье и тотчас же оно затмилось горем!.. Неужели все так бывает на свете?.."
Машинально она стала прислушиваться к тому, что говорил шедший рядом с ней византиец.
– Ты была, - шептал он ей, - среди всех
– Что тебе нужно от меня?
– невольно вырвалось у расслышавшей эти слова Ирины.
Она вся дрожала.
– Любви, твоей любви...
– услышала она.
– К тебе? К убийце?
– Какой же я убийца? Что ты!
– А Лука...
– Так это вовсе не я... Виноват вон тот гвардеец, а я тут ни причем... Да что тебе в этом старике? Он достаточно пожил, на что ему была жизнь? Пожил на свете и умер - таков уж вечный закон природы, а как умереть - от болезни ли, от меча ли - не все ли равно...
– Отпусти меня!
– Конечно! Разве ты могла в этом сомневаться?.. Ты будешь свободна! В этом мое слово...
– Когда?
– А вот, когда ты навестишь мой дом... Ты побудешь у меня немного. Поглядишь, как живут у нас в Византии, а потом, если тебе будет угодно, если тебе у меня не понравится, иди... Я не осмелюсь задерживать тебя...
– Тогда прикажи развязать веревки.
– Нет, прости... Когда птица попадает в клетку, дверцы всегда остаются закрытыми...
– Презренный! Теперь я вижу, что ты все лжешь.
Византиец расхохотался.
– Как ты прекрасна в своем гневе!
– воскликнул он.
– Я поспешил бы отдать дань твоей красоте и расцеловать тебя, если бы не эти приближающиеся сюда люди, среди которых я вижу великолепную матрону Зою, моего милого Марциана и еще кого-то... Увы, эта встреча несколько мешает моим намерениям, но верь мне, что мой поцелуй останется за мной и не пропадет... Я немедленно, как только мы будем дома, с излишком наверстаю все, теперь мною потерянное... Мы будем счастливы, мой цветочек! Но что это значит?.. Великолепная Зоя направляется в нашу сторону. О, я предчувствую, что она перехватит у меня радостную весть о поимке варвара и прежде меня принесет ее первою к очаровательной Склирене!..
Носилки Зои действительно остановились по ее знаку. Матрона с любопытством и изумлением глядела на связанных юношу и девушку.
– Привет тебе, несравненная Зоя!
– подошел к ней начальствовавший над гвардейцами патриций.
– Привет тебе, Марциан, и тебе...
Он низко поклонился, придав своему лицу возможно более подобострастное выражение.
Зоя внимательно посмотрела на него.
– И тебе мой привет, благородный Никифор, - ответила она.
– Вижу, что сегодняшний день был для тебя удачным... Где нашел ты такую прекрасную добычу?