Грозный отряд

Скалл Люк

— Думаю, обо мне достаточно. А ты, девочка? Что за история у тебя с этим парнем?

Саша нахмурилась.

— Ты имеешь в виду Коула? Тут нет никакой истории.

— Я видел, как он на тебя смотрит.

— Он может смотреть на меня как ему угодно. Мы знаем друг друга многие годы. Гарретт и мой наставник тоже. Коул… ну, ты видел, какой он. Он — единственный человек из всех, кого я знаю, кто может выбраться из самой опасной ситуации, неся полную чушь.

— Да, имеется некое расхождение между тем, кто он есть, и тем, кого он видит в зеркале.

Тем не менее я чувствую, что сердце у него доброе.

Саша вздохнула.

— Оно у него где-то очень глубоко. Но Коула вырастили в уверенности, что он — великий герой. Гарретт его испортил. — Она покачала головой. — Коул живет в каком-то пузыре. Однажды он лопнет, и весь его мир рухнет. — В голосе девушки прозвучала озабоченность. Беспокойство и, возможно, что-то еще.

Умудренный старый варвар оставил ее слова без комментариев.

По топкому дерну захлюпали шаги, и вновь появился Джерек, промокший до мозга костей. Его взгляд метал молнии.

— Чертовы штуковины не работают, — сказал он, указывая на приглушенно мерцающие кожаные сапоги на своих ногах.

Саша закатила глаза.

— Дело в том, что это — связующая магия.Волшебство действует только для человека, связанного с ними. Салазар не так глуп, чтобы позволить повернуть против себя такие могущественные артефакты.

Раздраженно посмотрев на сапоги, Джерек плюнул.

— Могла бы сказать до того, как я стянул их с вонючих ног того ублюдка. Все это путешествие — просто потеря времени. И попробуй закати на меня глазки еще разок, и ты об этом пожалеешь.

Кейн разминал шею — пока он был без сознания, его мышцы успели одеревенеть.

— Нам предстоит двухдневный переход до Сонливии. Думаю, он пройдет более спокойно, если все мы приложим усилия к тому, чтобы держаться учтиво. — Все промолчали. Саша и Джерек смотрели друг на друга волками. Айзек занялся приведением лагеря в порядок. Кейн вздохнул. — Прекрасно. Тишина меня тоже устраивает.

— Я заметил городок в нескольких милях к западу отсюда, — неожиданно выпалил Джерек. — Мы сможем купить еды, а может, и отдохнуть, пока не изменится эта дерьмовая погода. — Он поскреб покрытое шрамами лицо, будто ему действительно не помешал бы отдых, но Бродар Кейн понял, в чем дело. И, несмотря ни на что, это понимание огорчило его.

«Уязвленное самолюбие? Глупый старый дурак. Никогда не извлекаешь уроков».

Он поднялся на ноги, и боль атаковала его со всех сторон, болело все и вся, так что думать о том, где именно, — совершенно бессмысленно. Он выдавил на покрытом щетиной лице некое подобие улыбки.

— Несколько миль, да? Мы могли бы осилить их до наступления ночи. Давайте найдем какое-нибудь убежище. Все смогут отдохнуть от дождя.

ДРАГОЦЕННЫЙ ДАР

Барандас потер усталые глаза, зевнул и снова уставился в гроссбух, который изучал. Цифры сливались в сплошное размытое пятно. Вздохнув, он закрыл книгу и откинулся на спинку кресла.

К

его шее прикоснулись влажные губы, и, повернувшись, он увидел Лену, озабоченно смотревшую на него.

— Ты просидел здесь всю ночь. Опять.

Он выглянул в окно. Ночь уступила черед мрачному рассвету, серо-стальные облака затянули небо. Капельки дождя скатывались по стеклам и барабанили по камням мостовой. Последние два дня моросило беспрестанно. После публичного объявления о том, что Сонливия находится в состоянии войны с Телассой, установилась соответствующая унылая погода. Население восприняло новость с максимально возможным воодушевлением, которого можно было ожидать. Иначе говоря, его не последовало вообще.

Поднявшись на ноги, он потянулся, чтобы размять затекшую спину. На лице Лены, не сводившей с него взгляда, по-прежнему было написано беспокойство. Наклонившись, он быстро поцеловал ее.

— Я справлюсь, — сказал он. — Маршал все еще не готов вернуться к своим обязанностям. Пока он недомогает, мне надлежит спланировать боевые действия и проследить за назначением новых Манипуляторов.

Лена с досадой покачала головой.

— А что, собственно, не так с маршалом Халендорфом? Казалось бы, ему просто не терпится отомстить Телассе. В конце концов, их убийцы пытались его отравить.

Барандас снова зевнул.

— Он побывал на пороге смерти, и это совершенно выбило его из колеи. У него такая кислотность, что он едва может подняться с кровати, как он утверждает.

— А что Ардлинг? Он тоже неважно себя чувствует из-за того покушения?

— Я думаю, что стоимость войны с нашими соседями отразилась на его здоровье куда серьезнее, чем весь этот переполох в зале Большого Совета.

Лена помрачнела. Казалось, она в неподходящем настроении для шуток. «Ну, это не такая уж и шутка. С учетом затрат на войну с Призрачным Портом, а теперь еще и на это столкновение, меня удивляет, что наш канцлер еще не совершил самоубийство».

— У меня сегодня полно хлопот: обучить новых слуг, сходить к продавцам тканей и швеям. Наша новая челядь не будет платить за свою форменную одежду, что бы ни говорили Кайла и остальные. Когда ты вернешься домой сегодня?

Барандас неловко поерзал.

— Сегодня вечером я буду в Обелиске. Лорд Салазар просил о моем присутствии. Не смотри на меня так, Лена! Многие из городских магистратов мертвы. И это правильно, что оставшиеся выполняют свой долг. Особенно в военное время.

Вздохнув, она в конце концов кивнула. Именно за это он так сильно и любит ее. «Сочувствие, беспокойство и затем согласие. Ты моя драгоценность, Лена, благодаря тебе я остаюсь человеком, а иначе этот мир сделал бы из меня чудовище».

— А Ветроног? Ты нашел его убийц?

Барандас покачал головой.

— Еще нет. Они могли сбежать куда угодно, даже на север, в Бесплодные земли. Шахта, Лена… все люди, работавшие на Разломе, были похоронены заживо.

— Кто бы это ни сделал, должен предстать перед правосудием.