Грозовой Форт
Шрифт:
– Вы дохера спрашиваете, - намекнул легионер.
– Мы любопытные.
– Я добавил холодка в интонации, и Фредерико вздрогнул.
– Цивил, ага… Очкодавы по тебе плачут слезами на пятерочку. Шучу. – Он предупреждающе вскинул руку. – Бригада там работает на удаленной расчистке. Стоят лагерем уже пару десятков циклов. Обычная практика – подгоняешь товар и предлагаешь инструмент взамен негодного. Можно неплохо навариться, если точка достойная. Поставки ведутся по возможности, счет не ведется. Но теперь я уточню, сколько вы довезли.
– Уточни, - пожал
– А не хочешь узнать, кому сдать груз? – с ехидцей осведомился Фредерико. Чет он меня немного притомил. – Спросишь Хрома. Барыга приметный. Сдашь, примешь метку выполнения и привезешь мне. А там и рассчитаемся.
Прозвучало как-то жиденько. Вот и тощий нахмурился, задвигав челюстями. Зрелище не для слабонервных – точно кости вот-вот трансформируются в нечто неприличное.
– Валите. – отмахнулся хавильдар и затопал по ступеням. Скрипнула дверь вагончика.
– Валим, - кивнул я тощему.
Марта бодренько стартанула по дорожке. Я повертел карту, убрал и прикинул, насколько запомнил метки. Заблудиться, конечно, не заблудимся, но возможны нюансы. В том же бетонном лабиринте найти правильный выход – не самая простая задача, осложняемая бдительными патрулями. Первые же служивые, грозно топтавшие тротуар, повелительно махнули, стоило нам выйти на траверс маршрута.
– Вольер! – гаркнул я, вскидывая жетон.
– Че по грузу? – поморщился лидер патруля, ткнув дулом шмалабоя в мешки. Тощий усиленно задышал.
– Инструмент!
– Схера ты орешь, придурок?
– удивился служивый.
– Велено не очковать! – пояснил я радостно.
Патрульные немного озадачились. В глазах лидера желание меня уработать боролось с заветами кодекса. Кодекс победил.
– Свидимся, - как-то нехорошо сказал легионер, и патруль убыл.
– Зассали, - фыркнул тощий. Перехватив мой укоризненный взгляд, смутился. – Виноват, командир.
Минут тридцать двигались без эксцессов, заходя по окружной к правильной магистрали. Мимо проплывали развалины, из которых терпеливые гражданские пытались сделать конфетку. Ну или придать форму обжитого пространства. Стучало, грохотало и перекрикивалось, если образно. Прям суета-сует. Вот только результаты какие-то неочевидные – народ вроде при деле, а выхлопа ноль. Единственное, что можно соотнести с пользой - между очагами действа беспрестанно сновал колесный транспорт – значит есть чего перевозить. Плюсом к Форту уводили многочисленные следы колес. Детали мелкие, но примечательные.
У метки «17» повернули на улочку, подпертую стесанными муниципальными конторами. И опять же постаралась не катастрофа. Некоторые уцелевшие окна задрапированы брезентом, некоторые - заколочены, а над зубьями несущих стен виднеются дощатые конструкты - возможно, крыши-односкатки.
Характерным примером на сотом метре пути увидели аборигена – цивил сидел в оконном проеме, свесив ноги на улицу, и размерено жрал, скребя ложкой в консервной банке. Нас проводил взглядом цепким, но не агрессивным. Отметил, принял и отложил до лучших времен. Хотя сдается мне, десяток таких
Еще через пару сотен метров тощий насторожился, притормозив колесницу. Повел носом, принюхиваясь и кивнул на сложенное гармошкой панельное здание. На карте место отмечено перечеркнутой стрелкой. И понимай как хочешь.
Из теней развалин звучали глухие удары и непонятное меканье.
– Сухими наносит, - прокомментировал тощий с толикой сомнения.
– Сухие не мекают, - согласился я. Сам, сука, в шоке, от глубины мысли.
За коротким вскриком наступила тишина. Ну и мы поедем. Уйдем красивым шорохом шин по растрескавшемуся асфальту.
Первый резкий поворот сделали у бывшей жилой «свечки». Следов жизнедеятельности в окрестностях просто до неприличия много. И есть два раздетых трупа у пристенки – за плетьми сухого кустарника. А вот легионом даже не пахнет. Я бы сделал ставку, что служивые, как водится, ходят по определенным маршрутам и эти маршруты уже давно всем известны. По классике, да.
На втором повороте встретили троицу сухих вида совсем непотребного – твари слепо мялись у перекрученной скамьи и вяло хрипели на одной ноте. Тощий повращал руками, разминая мышцу, и вопросительно посмотрел. Понимаю, работать тяговой силой – то еще развлечение.
– Только быстро, - сказал.
Шесту понадобилось три удара кулаком. Я прищурился – не ошибусь, если скажу, что боец тренировался. Как следствие, две разваленные головы и одна отпавшая, что тихо подкатилась мне под ноги, мелькая буркалами глазенок.
– На ком отрабатывал?
– уточнил я для порядка.
Довольный тощий неопределенно покачал головой, потом вздохнул:
– Хотел на умнике, но тот усомнился. Ну я тогда на столбах, туда-сюда…
– Туда-сюда, - повторил я задумчиво. – Но хвалю.
АК ровненько выцелил переносицу бойца. Костлявый посмотрел, чутка побледнел и сделал вывод:
– Я понимаю, когда надо махать кулаками, а когда нет.
– Еще раз хвалю, - сказал одобрительно.
Как говаривал девятый инструктор в редкие моменты приятного настроения – мне не нужны хорошие бойцы, мне нужны правильные.
Отобедали галетами и тремя глотками воды. Тощий горестно повздыхал, меланхолично наблюдая за разломами домов, что окружали стоянку, и цокнул зубом. Разъелся на харчах Фрау, не иначе. А голод всегда рядом - скалится из цокольных провалов, таится во тьме завалов… И хватит, Джимми.
Я отряхнул крошки, хлопнул по пузу и встал. Где-то в соседнем квартале металлически лязгнуло, следом послышался свист и невнятный бубнеж. К оживленности пространства надо просто привыкнуть. Шест подтянул шмалабой, всматриваясь в клети домов.
– Не за нами, - намекнул я.
– Людно, командир, - вздохнул тощий. – Но может оно и к лучшему… Че по углам-то ныкаться.
Речи человека, приобщившегося к цивилизации. Увидел альтернативу привычным зонам и сделал выводы. Ну да, боец, жизнь возможна. Если ты на коне и готов хрустеть вражеской плотью. Но нам пора, к херам философию.