Грозовой Форт
Шрифт:
Метки, метки, метки. Карта не соврала ни разу. Искомые вехи отыскивались ровно там, где положено. Вот только некоторые несли дополнительную информацию в виде пририсованных художеств – цифры, буквы, схематичные фигурки. Вот что значит изначальная метка «24-56. Глубина» и добавленный рисунок, похожий на коитус кракена и русалки? С виду рядом тот же обрушенный город – бетон, арматура и сотни отнорков.
Раз пять издалека видели другие группы - всегда целеустремленные и плевать хотевшие на случайные контакты – тупо пересекли улочку и растворились отголосками. Тощий
– Лучше перебдеть, - сказал я ему в утешение.
– Чтобы пробздеть, нужна толпа побольше, - не согласился боец.
– Согласен. – Усугублять не стал, дал отмашку к продолжению пути и пристроился к правому борту телеги.
К цели вышли часа через два. Метка «24 -75», рисунок кирки. На местности те же осточертевшие развалины. Для определенности – квартал жилой и некогда элитный. Остатки домов еще отдавали респектабельностью, да и кузовной транспорт на паркингах, судя по ржавым формам, принадлежал солидному ценовому сегменту.
Выкатили Марту под домик с меткой – прямиком к парадному, наполненному серостью, и притормозили. На крыльце в позе победителя всея Оси стоял кряжистый мужик, затянутый в неопрятное хаки. Борода лопатой, лицо невыразительное, глаз мутный.
– А мы заждались, - радостно объявил он, спрыгивая на тротуар.
Ну что, покой нам только снится, ведь так?
Товарищ свистнул и внутри парадного затопали – не то, чтобы бодро, но основательно. На свет Оси выбрались пятеро - граждане мужского полу, типичных для зоны средних лет и, мягко говоря, не образцы чистоплотности. Но вооружены и сами себя считают опасными. Глаза прищурены в оценке, на постных лицах – интерес. И запах неприятный – точно стухли при жизни.
– Привезли? – Первый сунулся к Марте. Тощий дернулся, и человечек приложился о борт. – Тормози, э. Ты че?
– Кто из вас Хром? – спросил я с любопытством. А вопросы к хавильдару Фредерико прям множатся.
– А Хром приболел. Сожрал че-то не то, - охотно пояснил еще один мужик, жадно изучая мой обвес. – Но ты не парься, мы примем.
– Говорят, тут бригада на разборе? – поддержал я разговор. Махнул тощему – мол выгружай. Шест присмотрелся к моей командирской радости и весело осклабился. Вот и славно, боец, вот и правильно.
– Говорят, - кивнул кряжистый. – Ты прям сейчас на нее смотришь. Филин, пересчитай подношение.
Минут пять указанный товарищ копался в тюках. Я терпеливо улыбался. Знаете, бывает, когда человек не на своем месте – вроде образ правильный, но чувствуется фальшь. А дальше, хочешь верь, хочешь проверь. Вот только интерес у местных откровенно сальный и мутный. Или даже проще – нихера не цивильный.
– Топора не хватает, - важно объявил Филин.
– Залет, да? – оживился кряжистый. – Недостача. Как порешаем?
– Да легко, - отмахнулся я, подходя к проверяющему.– Не хватает только одного?
– Ну.
Перебрав инструменты, я выудил потертый туристический топорик и удивился:
– Так вот же.
– Этот считал, - нахмурился мужичок.
– Правильно. – Лезвие вошло аккурат
– Больно, - выдал камрад, начиная трястись.
– Зато сошлось, - объяснил я.
– Филин! – заорал кряжистый.
И понеслось, да. Тощий рывком запулил груз в противника - чистый кегельбан на минималках. Но упыри попались неожиданно ушлые, хотя по виду и не скажешь. Рассыпались в стороны, уходя из-под удара, а затем кряжистый хлопнул в ладоши.
По ушам точно наотмашь врезали. Воздух всколыхнулся под резкий хлопок и сознание ушло в пограничное состояние. Звуковой удар, новая грань аэро, если правильно понимаю. И я такой хочу.
Заорал тощий, сметенный вражеским телом. Что-то затрещало.
Давай, Джимми! Выплывай, сука. Черный океан твой старый знакомец – здесь глухо и тухло.
Функция полыхнула алым, сводя мышцы судорогой. В плече вспыхнула боль. Хрен знает отчего, но меня взбодрило.
На чистом инстинкте оформил розочку – четыре кувырка по противоположным направлениям, четыре выстрела по восходящей. Огонь не прицельный, но дистанцию сохранить позволяет.
– Словил! Словил! – заорали хрипло.
Визг шмалабоя смешался с лязгом.
И я прозрел, выходя из сумрачного. Качнул маятник со смешением на левый фланг.
Выстрел. Доворот. Выстрел.
Автомат послушно плюнул короткой вспышкой, и враг схватился за пузо, начиная забавно семенить ножками. Гравитация падла – солнца нет, мира нет, а гравитация, сука, есть. Так насладись ущербный – потряси бороденкой, намокшей красным, побулькай, и насладись.
Каким чудом я прыгнул на три метра сам не понял – услышал нетипичные звуки со стороны, где потерялся тощий, и прыгнул. Попутно отдал два ножа непонятной тени по флангу, сгруппировался по завету костлявого, и рухнул, чутка, не достав до сволочи, посмевшей лупить Шеста кувалдой.
А знаете что? Пиро решило за меня - над ладонью пыхнуло жаром, смазывая картинку, а в следующую секунду кисть уже прожаривала противника изнутри - скворча мясным соком.
Абориген заорал на такой высокой ноте, что уши вновь заболели.
– Встаю… встаю… - хрипло забормотали с земли.
Следующая боль пришлась мне в ногу. То есть почувствовал, принял и немного расстроился. Сдернув труп на вектор выстрела, переждал два толчка и из-под вражеского локтя, сведенного посмертием, выдал скупую очередь.
А затем восстал Шест и прям резко сменил полубессознательное состояние на озверевшее. Догадайтесь, что я услышал.
– Хусю!! – И треск плоти. Голова последнего противника лопнула переспелым арбузом, а следом пришла тишина.
Хотя вру – через пару секунд осмысления, я уловил невнятные крики внутри здания.
– Падла! – тощий пинками разматывал труп в кашу.
– Хватит, боец! – лязгнул я голосом. – Оружие. Контроль. Резко.
Припадая на обе ноги, костлявый вернулся к телеге и подобрал шмалабой. Опять же минус в карму - потеря оружия. Но и сам хорош - недооценил противника, а в Грозовом Форте, походу, любой упырь может удивить.