Группа эскорта
Шрифт:
Не сталкерский костюм, а какой-то особенный экспериментальный, для ученых, я его видел на экране компа всего-то раз-другой. Лысина ученого была такая же ровная и сверкучая, как хрустальный шар. А обрамляли ее два маленьких сахарных пятна седины. На носу у него красовались очки с линзами в круглой оправе. Мужик близоруко щурился: видно, диоптрий ему не хватало. И еще. Взгляд у него направлен был как будто внутрь него самого.
Не знаю, как сказать, ребята. Этот хрен… он… словно всё время сидел на подводной лодке, а когда требовалось ответить на что-то, исходящее из внешнего
Для осмотра меня он поднял перископ на несколько секунд, не больше. Он почти не двигался. Стоял, будто памятник — не переступит с места на место, не шелохнется. Кажется, он был из тех, кто не любит возиться с оружием.
Второй — дрыщ какой-то. Чего он без конца лыбится? Может, американец? У американцев есть такая привычка — без конца улыбаться.
Тоже низенький, но с брюшком, и весь такой напонтованный: ходит и руками этак плавно двигает, словно они у него на шарнирах. Когда я учился в универе, у нас препод такой был, мэнээс, то бишь младший научный сотрудник. Редкой подлости человек. Но степенью магистра гордился страшно — как курица первым снесенным яйцом.
У этого мэнээса имелся автомат, и парень укоротил автоматный ремень аж под самую шею. Сразу видно, что он-то оружие любит. Я так и прозвал его про себя — «мэнээсом».
Остальные двое — бойцы. Бойцы с ухватками бойцов, пластикой бойцов, умением правильно взяться за оружие, правильно заполнить разгрузку, правильно сделать всё. Один — высокий широкоплечий парень, очень здоровый. Жгучий брюнет со средиземноморским типом лица. Такие лица можно встретить от Украины до Португалии.
Нос заостренный — мало не клюв хищной птицы. В руках у него энфилдский пулемет L86 с какими-то еще буковками в названии, я не помню. Но, в общем, таскать в Зону добротную английскую машинку весом шесть с половиной кэгэ, если считать с сошками и боезапасом, станет только очень крепкий мужик.
На последнего из четверки я истратил большую часть своего внимания. Ведь это была женщина!
Так, ребята, зацените расклад: Зона кругом, кровь, дерьмо, гильзы грудами разбросаны, лютуют мутанты, мерзость запустения. А в самом центре — высокая стройная длинноволосая блондинка.
Не столько глазами, сколько спинным мозгом я проинтуичил — сероглазая! Щечки-холмики. Холеная кожа. Козлов, которые не знают, о чем я сейчас буду говорить, прошу заткнуться. По-хорошему прошу. Пока — по-хорошему.
Короче, для умных: вот представьте себе, был такой художник Боттичелли, и он страсть как любил рисовать девушек с одним и тем же лицом, но как бы разных. Даже говорят: боттичеллиевское лицо…
В общем, у этой сталкерши было лицо, словно Боттичелли рисовал-рисовал свою излюбленную девицу, а потом рядом с ним появилась лисица. Ну, прибежала лиса из леса, такая наглая. И лисица художнику тоже понравилась. Поэтому выражение лица на картине вышло ужасно лисье. Будто привезли к благородному принцу из диких земель варварскую красавицу, и все считают ее дурой, а она давно разочла и просчитала, как тут всё прибрать к рукам и всех поставить раком.
Женщина была так красива, что мне захотелось отдать
Между нами было метров десять, поганая вода Карьера, мостик над нею и жадинка поверх мостика.
— Я сталкер Сотка, клан Орден. Мне сообщили, что вас заперло жадинкой. Я принял реше…
— Уважаемый… э-э… сталкер Сотка. Не стоит суетиться. — Женщина мило, обезоруживающе улыбнулась, в голосе ее слышался уют разожженного камина, старого пледа и мягкого коньяку, поданного подругой сразу после того как… но снайперскую винтовку Драгунова она не опустила и не забросила на плечо. Ствол ее был направлен мне в солнечное сплетение. — Мы поняли: твоя версия состоит в том, что ты хочешь нас спасти.
— Да, я…
— Мы очень хорошо поняли твое намерение, — улыбнулась женщина. — Кстати, меня зовут Юсси. А это мой напарник Гард. Но прежде чем ты примешься за дело, пожалуйста, давай выясним три вопроса. Прости, парень, но мне так будет спокойнее. Хорошо? Ты не против?
Любопытно, с какой улыбкой она стреляет… С такой же?
Юсси вела переговоры, не интересуясь мнением мужчин. Очевидно, они ей доверяли. Или просто она тут считалась самой опытной сталкершей. Она не говорила «мы», она говорила «я», но прочие соглашались с ее шелковым голоском, нимало не встревая.
— Спрашивай, Юсси.
— Отлично!
Я говорил, что она неправдоподобно красива? И ты об этом не забываешь даже в тот момент, когда она принимается самым незамысловатым способом сажать тебя на крючок.
— Так вот, Сотка. Скажи мне, почему ты до сих пор жив? Или я убила второго спасателя? Ведь я не промахнулась… — Последнюю фразу она произнесла без тени сомнения.
— Стареешь, Баронесса, — с ухмылкой влез мэнээс.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
— Ты не промахнулась, Юсси, — ответил я. — Ты убила мою винтовку. Очень дорогую.
— Оставляю за собой возможность компенсировать твои потери в будущем. Постараемся как-нибудь договориться, Сотка. А теперь, прости, я вынуждена сообщить тебе о втором неприятном пункте нашего разговора. Откуда ты узнал про нас?
— Синоптик! Синоптик сообщил! — радостно воскликнул я. Теперь-то все разъяснится.
— Уже лучше. Синоптик — правдоподобная версия, — спокойно ответила она. — Однако мы не знаем, сколько вас там…
— Я один. Один!
— …не знаем, сколько вас там, — не заметила она моего бульканья. — И мы не знаем, действительно ли ты входишь в… так называемый клан «Орден»…
— Орден? Пидоры ряженые, — буркнул в сторону мэнээс. И веско харкнул в воду.
Гард лег. Лысый лег. Юсси опустилась на одно колено, не сводя с меня глаз. Мэнээс потоптался и как-то нелепо, медленно, косо встал на четвереньки.
— Извините, я…
— Тихо.
— Я только…
Лысый отвесил ему подзатыльник.
Они застыли вчетвером на полминуты. И только потом трое мужчин позволили себе поднять головы и посмотреть на то место, куда упал плевок мэнээса. Вода там оставалась неподвижной.