Группа крови на плече. Смерти вопреки

Вязовский Алексей

– Но мы не отвечаем за лифты! – лицо Антона Викторовича посерело. – Потом поймите, рядом все еще идет стройка, летит цементная пыль…

– Да, да… Мы тоже люди и все понимаем… – я покосился на Яну, которая с большим трудом держала серьезное выражение лица. Только бы не рассмеялась!

Со слегка заложенными ушами мы вошли в ресторан, где нас провели к столику у самого окна.

– Боже мой, какая красота! – Яна не выдержала, ахнула.

– Да, мы самый высокий ресторан не только в СССР, но и во всей Европе, – директор щелкнул пальцами, к нам подлетел официант с вазой,

поставил в нее цветы. – Прошу, располагайтесь, вот меню.

– А что с полом? – Алидина посмотрела вниз. – Он движется?

Вот же… Запалит ведь нас! Ну какие мы проверяющие с таким восторженным видом?

– Я тебя предупреждал, что это вращающийся ресторан. – Я подвинул Яне стул, сел сам. – Можно посмотреть сразу всю Москву.

Официант щелкнул пробкой шампанского, разлил пенящийся напиток по бокалам.

Столица и правда была великолепна. Последние лучи заходящего солнца осветили Троицкую церковь в Останкино, Ботанический сад…

– Сюда надо приходить с биноклем! – Яна не могла оторваться от окна. – Такая красота!

– И с фотоаппаратом, – закончил я мысль девушки, улыбнулся директору и официанту. – Нам надо немного времени, хорошо? Чуть позже мы сделаем заказ.

Сотрудники ресторана мигом испарились, а я взял девушку за руку и поднял бокал.

– За нашу встречу!

Глава 4

Меню в ресторане оказалось скудным. Пара видов котлет в панировке, гарнир, суп. Прямо как не самый крутой ресторан, а какая-то забегаловка около автобусной остановки. Но Яне было на это совершенно наплевать, она прилипла к окну и выискивала знакомые места. Я еще немного поизображал роль вечно хмурого проверяющего, но вскоре решил, что раз уж пустили, то теперь не выгонят, и расслабился.

Судя по всему, за нами откуда-то наблюдал директор, потому что официанты заулыбались уже гораздо более искренне. А когда я одобрительно как бы про себя произнес «а вот тут совсем молодцы» в ответ на предложение открыть еще одну бутылку шампанского, я прямо физически почувствовал разливающееся вокруг облегчение. Вот какие мы строгие, но справедливые проверяющие…

Где-то на втором круге начало темнеть, и искать знакомые места стало гораздо сложнее. Наконец освещение полностью скрыло привычные ориентиры, и сияющая Яна вернулась в реальный мир.

– Это так здорово! Никогда бы не подумала, что вид с высоты настолько меняет все.

– А ты разве в самолете не летала?

– Летала конечно же, но там быстро, разглядеть не успеваешь, а тут так непривычно…

Мы немного поболтали про семью Алидиных. Я знал, что в лоб расспрашивать нельзя, поэтому зашел издалека. Поинтересовался, почему Яна работает на такой непритязательной должности в сберкассе – неужели папа не мог пристроить дочку получше? Чем немного даже обидел девушку. Нарвался на сентенцию, что всякая работа почетна, старший сын генерала так и вовсе служит на границе сверхсрочником, в Москву за теплыми местами не собирается.

– Я и сам из Владика, – пришлось срочно менять тему: – В нерезиновую приказом отправили.

– Как ты сказал? – прыснула Яна. – Нерезиновая?

–

Ага. Еще Понаеховск.

Мы еще поболтали о том о сем, большей частью о вчерашнем происшествии. Как отреагировала мама («чуть дуба не дала»), что делал папа («сильно кричал на каких-то милицейских начальников»), и даже домашний пудель Альфред в знак протеста обоссал ковер. Ковер пришлось чистить Яне, ибо прислуги в доме нет.

Потом Алидина посмотрела на часики.

– Мне пора, а то папа будет ругаться.

– Конечно. – Я помог Яне встать и, уходя, заметил выглядывающее лицо директора. В ответ я прикрыл глаза и успокоительно кивнул. Дескать, все отлично, волноваться не надо.

А шампанское мы так и не допили. И с собой нам почему-то ничего не завернули. Хотя могли бы…

* * *

Такси даже не пришлось искать. Около выхода из коридора, ведущего к башне, гуськом стояла вереница машин. Что было удивительно и неожиданно.

– Я провожу тебя?

– Проводи… – Яна лукаво на меня посмотрела, перевела взгляд на такси. – Поедем на электричке – эти сейчас два счетчика сдерут.

Выяснилось, что три. Стоило мне поднять руку, как ближайшая мигнула зеленым огоньком, сменив его на красный, и подкатила к нам. Из машины вылез грузин в кепке-аэродроме:

– Дарагой, домчу с красавицей вмиг. Но сам панимаешь… – водила показал три пальца.

Вот и разъяснилась история с вереницей такси у башни. Они тут кассу делают и на карман себе работают.

– Поехали! – махнул рукой я. – Не разорюсь.

– Ну ты гусар, – засмеялась Яна, усаживаясь в «Волгу». – Будьте добры, нам сначала до Вишняков, что в Балашихе, а там я подскажу.

– А разве ты сейчас не домой? – с удивлением спросил я. Конечно, я не знал домашнего адреса Алидиных, но был точно уверен, что тот имеет номер дома как минимум.

– Нет, сегодня мы ночуем на даче.

Хорошо все-таки ехать по ночной Москве рядом с красивой девушкой. Редкие по меркам моего времени огни уличного освещения аккуратно обрисовывали контур Яны, затем били вспышкой, освещая салон целиком, и тут же оставляли видимым только силуэт. Яна сидела, прижав к себе пионы, и, чуть отвернувшись, делала вид, что смотрит в окно. Вдруг ее ладонь, скрытая в темноте от водителя, накрыла мою. Легонько перебирая пальчиками, словно играя какую-то мелодию, Яна совершенно однозначно выражала свое отношение к прошедшему свиданию. Нет, я иногда, конечно, еще тот тугодум, но тут-то все ясно, не так ли?

Поцеловать или нет? Я глянул на грузина – тот был сосредоточен на дороге. Башня, шампанское… Прокатит. Положил руку на коленку девушке и быстро поцеловал в губы. Яна сначала напряглась, а потом сама подалась вперед, на китель посыпались лепестки пионов.

* * *

Нет, не так я представлял себе генеральские дачи. Где высоченный забор с колючкой и как минимум пара овчарок, рвущихся с цепи и роняющих из пасти слюну? Вышки с автоматчиками? У ворот стояло несколько черных «Волг», к нам направились двое коротко стриженных парней в костюмах. Но заметив Яну, помахали ей рукой, мол, проходите.