Группа крови на рукаве
Шрифт:
— Что вы там мелите, капитан? Говорите яснее. Вам в лазарет пора.
— Говорю, надорвутся американцы. Вьетнамцы воюют с выдумкой, активно. Наша… неудача, — я виновато посмотрел на полковника. — Мелкий эпизод на фоне. Тот же Чунг… уничтожил целый взвод зеленых беретов. Мы захватили американского военного пилота!
— Это правда? — Борис Александрович резко повернулся к Гурьеву.
— Даже больше — покивал полковник, поглядывая на меня. — В ходе боевого столкновения захватили американский Ирокез
— Вот это номер! И где он?
— Пришлось уничтожить.
Генерал принялся переваривать информацию, а я подмигнул Ивану. Так держать!
— Рапорты! Оба, — Борис Александрович вскочил, долил себе кипятка в стакан. — Мне на стол!
В дверь постучали. Неужели опять голубоглазая Валькирия?? Увы… В нашу уютную пещерку вошел худой, до синевы выбритый военный. Он был одет в вьетконговскую форму, при портупее с пистолетом. И также полностью лыс, как и генерал. Разве что без очков.
— Федор?
Полковник вскочил, сделал несколько шагов, распахивая объятия одной рукой. Но ответного движения не было.
— Товарищ генерал, мне доложили, что к нам вышла группа Гурьева. Здравствуй, Иван, — выбритый наконец удосужился заметить полковника.
Я тоже удосужился цепкого взгляда. К бабке не ходи — особисты пожаловали.
****
Дальнейшая суета напоминала сломанный конвейер. Нами одновременно пытались заниматься врачи — к Богине присоединился экспрессивный врач-грузин. В его речи то и дело звучало “генацвале”, “мегобаро”... И настойчивый Федор. Этот почему-то решил начать с меня. Прямо в процедурной, где мне обрабатывали лицо.
Елена Станиславовна пыталась его выгнать, но бесполезно. Он достал планшетку, несколько листков бумаги — принялся выуживать из меня показания.
Слава Богу, Иван успел меня хорошо натаскать по деталям. Я медленно, демонстративно тупя, принялся рассказывать о засаде. Шли там-то, стрельба началась тут-то…
— Федор Алексеевич, — Богиня попыталась осадить особиста — У пациента может быть контузия!
Я благодарно посмотрел на Валькирию. Спасает!
— Где ваше штатное оружие?
— Осталось в джунглях, — мрачно ответил я, отворачиваясь
Дальше посыпались вопросы про то, как командовал нами Гурьев, почему мы не попытались вынести тела сослуживцев. Последний вопрос был самый сложный.
— Полковник и сам был ранен! С кем выносить? С одним Чунгом?? Вы его видели? Кожа да кости!
Я попытался привстать с кушетки, но нежные руки Богини меня вернули обратно.
— Капитан, я вас прошу!
Мою тушку продолжали внимательно осматривать. Заглянули в уши, попросили открыть рот.
Особист мрачно зыркнул, потоптался рядом.
— Я могу забрать Орлова? Сами понимаете, нужно опросить его.
И это добрый друг Гурьева, “пуд соли вместе съели”? Я просто жопой чуял, как под моей пятой точкой разгорается мощный костер.
Глава 11
— Фамилия, имя, звание… — особист уставился на меня немигающими как у кобры глазками.
Мы сидели у него в “кабинете”, если так
— Вы что? — натянул я удивленную мину. — Товарищ майор, знаете же прекрасно кто я. Гурьев уже сообщил.
— Я записываю показания сейчас с ваших слов, — едко заметил Федор Алексеевич, погладив острый подбородок.
Особист расположился в полумраке, стол стоял так, что лампа била мне в лицо. Прошаренный гад… Я видел лишь очертания его тощей фигуры с проблесками лысой макушки, на которой иногда бликовала лампа. В таком ракурсе особист напоминал кощея.
— Орлов Николай Яковлевич 1931-го года рождения, капитан, — четко проговорил я заученные анкетные данные.
Хвала местным богам, имя у погибшего Орлова мне сразу понравилось и привыкать к нему не пришлось. Вот отчество подкачало. Так себе отчество, а фамилия огонь. Я бы такую даже себе оставил.
— Откуда вы знаете что я майор? — особист так ни разу и не мигнул, вот змеюка, как у него глаза не слезятся?
— Мне Иван… Товарищ полковник рассказывал.
— Что он вам еще интересного рассказывал?
— Что когда вернемся на базу, встретят нас с караваем как героев, не зря же мы столько по джунглям мотылялись, а живой силы противника на тот свет отправили столько, что кладбище небольшое заполнить можно было. Я не хвастаюсь, но чай не в булочную сходили.
— Но задание вы так и не выполнили…
Я скрипнул зубами. Ну и где обещанный добрый особист?
— Это вопрос? Как-то несподручно вдвоем с полковником Ле Куанг Чунгом схрон искать, где зеленых беретов больше чем змей на деревьях. И потом, командир наш, обуза та еще. С амуницией и прочей требухой под сотню кило весит. Это сейчас он живенький да гладенький, а неделю назад как покойник был. Лежал плашмя и не двигался почти, только что губами шевелил, да ворчал на нас. Бабка из местных его на ноги поднимала. Но ее ранили и пришлось оставить ведьму партизанам, — я попытался перевести разговор немного в другое русло, сменить обвинительный уклон на диалог. — Такую бы целительницу нам в Союз в НИИ какой-нибудь определить. Глядишь и по медицине весь мир бы за пояс заткнули. А то грустно как-то в поликлиниках наших.
Особист хрустнул пальцами.
— Я попрошу вас отвечать на вопросы коротко и по существу. Вы сказали, что Иван Григорьевич на вас ворчал. Почему? Чем был недоволен? Вы не исполняли его приказы?
Япона-матрёна! Да ему слова не скажи, за все зацепится. Скажу, что стою, придерется, скажет, мол почему не идешь. Скажу что иду, спросит куда и зачем. Как ни ответь все неправильно, везде подвох.
— Должность у Гурьева такая, недовольным всем быть. Ответственность опять же за группу. С него же спросят в первую очередь за все неудачи.