Грушенька и сын шейха
Шрифт:
— Железная логика, — хмыкаю я.
— Естественно. Так, не отвлекай меня, надо позвонить, а то останешься без своих суши.
Глава 58. Дача
Глеб Князев
Достаточно быстро выезжаем из города. На трассе не наблюдается никаких пробок, и настроение стремительно летит вверх.
Едем уже долго. Груша сосредоточенно перебирает радиоволны. Находит Земфиру и довольная откидывается на спинку кресла.
Свободная дорога невольно расслабляет.
— Ты сумасшедший, — ошарашенно шепчет Ракитина, потом нервно смеется, — сегодня могло бы осуществиться мое желание, и мы умерли бы в один день.
От ее слов в груди что-то щекочет. Хочется посмотреть на Грушу в этот момент. Но больше не рискую отрывать взгляд от дороги.
— Нам нужно заехать купить шашлык, вино и что-нибудь из еды. Неудобно с пустыми руками. Тут у них несетевой гастроном хороший. Уже должен работать, — говорю я, чтобы разрядить густую атмосферу.
На парковке нет других машин. Еще рано. Дачники спят. Продавщица тоже дремлет за прилавком.
Набираем десертов для завтрака. К своему удивлению, нахожу на полках со спиртным «Кьянти». Также снимаю пару упаковок с пивом. Подозреваю, что воскресным утром оно будет чрезвычайно востребовано. В холодильной витрине обнаруживаем мясо.
— Шашлык свежайший, только вчера замариновали новую партию, — рекламирует пожилая женщина, взвешивая мясо.
— Выглядит хорошо, — говорю совершенно искренне.
— У сетевиков такого не найдешь, — кивает продавщица, — у нас тут деревня, недалеко от трассы. Выращиваем скот и продаем москвичам.
— Знаете, я, пожалуй, еще возьму у вас вон ту говядину домой, — поддаваясь порыву, указываю на кусок в холодильной витрине.
— Конечно, молодой человек. В Москве вы такого мяса не найдете, точно вам говорю, свежайшее, — женщина пробивает нам все покупки и укладывает по пакетам.
Вскоре сворачиваем с трассы на проселочную дорогу. С двух сторон нависает лес. Груша опускает окно, и салон наполняется хвойной свежестью. Для легких, привыкших к интоксикации большого города, каждый вдох, как кислородный удар.
— Воздух, как у бабушки на даче, — резюмирует она довольно.
— Любишь бабушку? — заинтересованно кошусь на девушку.
— Да. Моя бабушка — самый добрый человек в мире.
— В отличие от волевой мамы, — припоминаю разговор на теплоходе.
— Да, в отличие от волевой мамы, — мышка закрывается и смотрит в окно.
У дома Пети стоит несколько машин. Выбираю место и паркуюсь рядом.
Калитка открыта. Во дворе наблюдаются следы безудержного пьянства. На просторной террасе в ряд выстроилась баррикада пустой тары.
— Меня терзают смутные сомнения,
На момент замираю, окидывая взглядом вид, открывающийся с веранды Пети. Дом стоит на высоком месте. От него ведет спуск к небольшой речке. За рекой растет лесок, как впрочем и у Волкова на участке по правую руку. Но перед верандой пространство открыто.
— Красиво, — ко мне сбоку прислоняется мышка.
— Угу, — лаконично соглашаюсь я, — садись, Груша, любоваться можно и сидя. Я положу мясо в холодильник и сделаю кофе.
Выставляю контейнер с пирожными на стол. Все остальное заношу в дом.
На кухне тоже царит хаос. Горы грязной посуды, на всех поверхностях бокалы с остатками спиртного.
Выгружаю в холодильник продукты и пиво. Достаю из верхнего шкафчика упаковку капсул для кофеварки. Делаю пару чашек кофе.
Раздумываю над тем, не соорудить ли бутеры к завтраку, когда слышится испуганный крик Груши. Хватаю кофе и возвращаюсь на веранду.
Девушка сидит в защитной позе рядом с моим похмельным приятелем.
— Глеб, привет! Назвать добрым это утро мне сложно, — ухмыляется мужчина и встает, протягивая мне руку, — хотя вот, обнаружил нимфу, но она отказывается называть свое имя.
Самодовольно ухмыляюсь. Кто бы мог подумать, что мышка такая честная и ответственно относится к своим обещаниям. Мало я тогда запросил. Можно было бы затребовать увольнения и сдачу в сексуальное рабство.
— Привет, Ром. Аграфена познакомься, — не могу скрыть усмешки и получаю в ответ гневный горящий взгляд, — это Рома Аверьянов, мой детский товарищ и сотрудник нашего технического подрядчика, который делает нам чат. Ром, это Аграфена, моя девушка, мы работаем вместе.
— Аграфена? — мужчина вздергивает помятую бровь. — А как это будет попроще?
— Груша, — смущенно презентуется Ракитина.
— О, мне ответили! — Аверьянов торжественно вздергивает палец.
Из дома появляется Петя с опухшей физиономией:
— Бро, ты все-таки приехал? Значит, это был не глюк, когда кто-то кричал про Глеба, — Волков слегка приобнимает меня, в лицо бьет запах стойкого перегара.
— Друзья, в холодильнике пиво, но я не уверен, что оно охладилось, — информирую парней.
— Ты гребанный волшебник в голубом вертолете, Глеб, — благодарит Петя и исчезает в доме.
Устраиваюсь под боком у мышки и тяну к себе чашку с кофе.
— А чем вы занимаетесь, Груша? — приятель пожирает глазами мою девушку. Нет, я определенно ничего не имею против паранджи.
— Я филолог. В компании сейчас пишу скрипты для колл-центра, — охотно рассказывает Ракитина, отламывая ложкой кусочек пирожного.
— О, я тоже пишу, только на английском, — кокетливо сообщает Роман.