Грушенька и сын шейха
Шрифт:
— Ну да, можно признать, что научный вклад внесли, — неохотно признаю я.
— Но и неоднозначные достижения есть тоже. Как я уже говорил, розенкрейцеры ставили политические цели. Реформация и создание протестантизма можно смело отнести на их счет. Трудно сказать, хорошо это было или плохо, но протестантизм уже не чистое христианство. Скорее сильная помесь с иудаизмом. Но у розенкрейцеров были моральные догмы. Тайные знания общества нельзя было использовать для достижения власти. Думаю, поэтому в какой-то момент орден переродился в общество
— Народ, давайте заканчивать с вашими масонами, — вклинивается Петя.
— Масоны и иллюминаты — разные организации. Хотя одни и те же люди часто состоят в обоих орденах, — поправляет Рогов.
— Ой, все, — отмахивается Волков, — пора баню топить. Борь, поможешь мне?
— Только мальчики отдельно, девочки отдельно, — встревоженно предлагает Глеб.
— Думаешь, Глебчик? — Петя насмешливо вздергивает бровь.
— Парилка маленькая, все не влезут, — нехотя оправдывается Князев.
— Правда, бро? — ухмыляется Волков. — Груша, скажи честно, этот мужчина с мелкособственническими инстинктами еще не пытался облачить тебя в чадру?
Кошусь на своего великого собственника. Разделяю веселье Пети, но не могу играть против своего мужчины.
— Я вообще-то тоже поддерживаю предложение Глеба, — смущенно заявляю я.
— Ладно, я понял, у вас полное взаимопонимание, — хмыкает Волков, — пошли, Борь.
Играем в крокодила, пока топится баня. Потом девушек отправляют в парилку, потому что мужчины решили, что нам нужен щадящий температурный режим.
Когда возвращаемся, Петя вручает мне комплект свежего белья и показывает спальню. Мы рано встали. Я распаренная. Застилаю кровать и, рухнув в постель, моментально засыпаю.
Мне снится море. Я лежу ногами в воде. Ласковые воды накатывают волнами и покрывают мой живот. Потом приходит девятый вал и разливается теплом по телу.
Открываю глаза и чувствую язык у себя между ног. Именно там источник разливающейся неги. Прижимаю голову Князева теснее и не могу сдержать жаркого признания.
— Глеб, ты мечта каждой девушки. Самый лучший мужчина в мире.
— Какая благодарная девочка, — шепчет Князев, накрывая меня собою.
Его губы накрывают мои. Член раздвигает мои стеночки. Толкаюсь навстречу. Хочу глубже. Сама нанизываюсь до упора. Так сладко чувствовать его внутри.
Мое желание зажигает Глеба. Его толчки все неистовее. Мой собственник такой горячий, что я не могу сдержать стонов. Князев закрывает мне рот ладонью, и это возбуждает еще больше. Девятый вал все ближе. И вот я уже кричу в его руку. Глеб кончает сразу за мной.
Лежу на мощной груди и наматываю на палец черные колечки.
— Я так редко
— Это ты мышка Соня, — Князев проводит рукой по моим волосам, — мне нравится смотреть, как ты спишь. Лицо расслабляется и светится. Ты очень красивая и похожа на ангела. Во мне постоянно борются два желания — хочу смотреть на тебя вечно и хочу разбудить тебя, чтобы слиться с божественным.
— Ты поэт, Глеб, — шепчу я.
— К сожалению, нет. Я очень прагматичен. Но рядом с тобой мне хочется быть поэтом. Это новое ощущение. Оно слегка пугает.
Вздрагиваем, когда слышим стук в дверь.
Глава 63. Закрытие
Глеб Князев
За дверью обнаруживаю хозяина дома.
— Надеюсь не помешал, — извиняется Петя, — просто хотел уведомить, что там закрытие олимпиады начинается.
— Спасибо большое, Петь! — кричит с кровати мышка.
— Ага, мы сейчас спустимся, — соглашаюсь я.
Волков уходит, а я недовольно ворчу.
— Завтра вставать рано, чтобы успеть до пробок. Ты уверена, что хочешь все это смотреть сейчас, потом можно найти трансляцию в интернете.
— Вместе веселее, — убежденно заявляет мышка, — если сейчас не посмотрю, потом точно не буду искать никакую трансляцию.
— Только завтра не ной, — предупреждаю строго.
В большой гостиной уже собрались все гости Волкова. Боря с Катей обнимаются на большом диване. Петя, Алина и Рома потягивают пиво за столом. Этой троице завтра не нужно никуда ехать.
Начинается дискотека британской музыки.
— Вот таким должно было быть открытие, — заявляет Боря, — презентация страны. А в представлении Британии местный рок более чем уместен. До сих пор не понимаю, зачем нужно было так палиться и отдавать церемонию открытия под декларации закулисных сил.
— Кстати, про палиться, — перебивает бойфренда Катя, — а зачем всякие музыканты, да и политики тоже, показывают на камеру всякие масонские знаки: пирамиду там, козу или закрывают один глаз?
— Сейчас же не средние века, когда тайные общества действительно тщательно скрывались. Это было вопросом выживания. Сейчас же, если иллюминаты контролируют элитки, от кого им вообще скрываться? Я так понимаю, это своеобразный маркетинг. Продвигают свою идеологию в массы. Надо же как-то набирать низовой состав.
— Как же они раньше набирали, когда не было музыкальных кумиров? — интересуется Катя.
— Кстати, хороший вопрос. Раньше распространенных идеологий вообще не было. Потому что средства массовой информации были плохо прокачаны. Сравни распространение коммунистических идей, на которое ушло лет пятьдесят, и идеологию третьего рейха с восторженными стадионами. В первом случае пришлось обходиться только газетенками типа «Искры» и агитационными листовками. Во втором уже использовались телек, радио и киноагитация.