Грусть не для тебя
Шрифт:
— Да? — Браслеты у нее на запястьях звякнули, когда она скрестила руки на столе и придвинулась ко мне.
— Я кое с кем встречаюсь, — гордо сказала я.
— С кем? — спросила она, вытаращив глаза. Я уловила огонек ревности. Клэр, храни ее Господь, обладает способностью знакомить своих подруг с потрясающими парнями, но у нее самой никакого прогресса в этой области нет.
Я таинственно улыбнулась, отпила глоточек минералки и аккуратно стерла с бокала следы губной помады.
— С Маркусом, — гордо ответила я.
— С Маркусом? — изумленно переспросила она. —
Я кивнула.
— Это правда?
— Ну да. Разве это не здорово?
На ее лице промелькнуло странное выражение, которое я затруднилась истолковать. Ревность, что я так быстро нашла себе нового мужчину сразу же после разрыва? Может быть, она тоже считала его привлекательным, хоть и необычным? Или это было неодобрение? Сердце у меня дрогнуло, когда я поняла, что возможно именно это. Мне настоятельно требовалось подтверждение того, что Маркус вполне достоин войти в круг манхэттенской элиты. Просто необходимо, чтобы у меня был роман с человеком, с которым не прочь закрутить все остальные женщины.
— Когда это случилось? — спросила она.
— Недавно… — неопределенно ответила я.
— Я… кажется, несколько удивлена.
— Понятно, — сказала я, подумав, что у нее было бы куда меньше причин удивляться, если бы она не спала, как сурок, той ночью — 4 июля. — Да, кто бы мог подумать? Но мне он действительно нравится.
— Правда?
И тогда я окончательно поняла, что она меня не одобряет.
— Почему это так тебя удивляет?
— Просто… ну, я не знаю. Мне кажется, что Маркус тебе не подходит.
— Ты имеешь в виду его внешность? — уточнила я. — Хочешь сказать, что по сравнению со мной он проигрывает?
— В принципе да, — ответила Клэр уклончиво. — Ну, я не знаю… и вообще… Он хороший, славный парень, не пойми меня превратно… — Она умолкла.
— Тебе не кажется, что он очень сексуальный? — спросила я. — А, по-моему, Маркус такой душка.
Клэр взглянула на меня непонимающе. Все ясно. Она не считает его сексуальным. Ни в коей мере.
— Он очень сексуальный, — стояла я на своем, чувствуя себя оскорбленной.
— Главное, чтобы он нравился тебе, — резюмировала она снисходительно.
— Конечно, — отозвалась я, понимая, что вопрос вовсе не исчерпан. — Просто поверить не могу, что тебе он не кажется классным.
— Я думаю… он несколько необычен…
— Он великолепен в постели, — твердо сказала я, пытаясь убедить Клэр и саму себя в том, что это перевешивает все его недостатки.
К пяти часам я получила больше десяти поздравительных писем и звонков, в мой кабинет непрерывным потоком шли коллеги. И по-прежнему ни слуху ни духу от Декса и Рейчел. Оставалась последняя надежда: может быть, они прислали открытку, записку или подарок мне домой, где я не была уже несколько дней. Так что после сеанса массажа я поехала на такси к себе, предвкушая те извинения, которые меня там ожидали.
Несколько минут спустя я выгребла письма из ящика, отперла дверь и принялась разбирать почту. Там были традиционные открытки от родителей, брата Джереми, моего бывшего парня Блэйна, влюбленного в меня со школы; от бабушки и от Аннелизы —
Вот и все. Больше сомнений не оставалось — «Рейчел и Декс проигнорировали мой день рождения. День, которого все мы ждали, по крайней мере, последние пять лет. Я начала плакать, сводя на нет весь эффект, достигнутый в кабинете мануальной терапии. А потом позвонила Маркусу, чтобы он мне посочувствовал.
— Где ты? — спросила я.
— А ты догадайся, — ответил он. Слышно было, как шумели машины. Я представила себе, как он шагает по Пятой авеню с охапкой подарков.
— Они не позвонили. Ни один из них. Нет ни письма, ни открытки. Ничего.
Он понял, что я имею в виду.
— Вот это выдержка.
— Не смешно! — сказала я. — Представляешь?
— Дарси, разве не ты говорила, что больше не станешь с ними даже разговаривать? Что они, как ты сказала, «для тебя умерли»?
Он, оказывается, дословно помнит, что я говорю.
— Да… но они, по крайней мере, могли бы попытаться… А они этого не сделали. А ведь мне исполнилось тридцать!
— Я знаю, детка. И мы будем праздновать. Так что тащи свою хорошенькую попку сюда.
Он прав, попка у меня все еще хорошенькая. Это замечание немного меня приободрило.
— Я буду похожа на ту девушку из фильма, да?
— На какую?
— Ну, на ту, которая спрятала баскетбольный мяч под футболку. Потом мяч выпал, и она снова стала стройненькая.
— Конечно. Давай возвращайся!
Он закончил разговор прежде, чем я успела спросить, где мы будем ужинать и что мне надеть. Нет ничего лучше, чем быть нарядно одетой, подумала я, вынимая из гардероба облегающее черное платье, туфли на высоченной шпильке и полупрозрачный палантин и раскладывая все это на кровати. Потом я приняла душ, сделала высокую прическу и наложила макияж, выбрав нейтральный цвет для губ, но подчеркнув свой драматический, туманный взор.
— В тридцать лет я по-прежнему сногсшибательна, — вслух сказала я, стоя перед зеркалом и пытаясь не замечать крошечных морщинок вокруг глаз и не думать о том, что я разменяла четвертый десяток и скоро начну терять два своих главных преимущества: молодость и красоту. Меня охватило неведомое ранее чувство неуверенности в себе, но я отбросила его, взяв десятку от тети Кларисс, чтобы заплатить таксисту, и вышла.
Через пятнадцать минут я кошачьей походкой плыла к Маркусу.
Он присвистнул: