Грустный клоун
Шрифт:
— Опять? — у Лехи отпадает челюсть, — Тебя жизнь вообще ничему не учит?
— Получается, не учит… — я вздыхаю, — Только обещай, что не будешь смеяться!
По шакальской морде сразу вижу, что смеяться будет обязательно. Долго, смачно и на всю кухню.
— Ну обещай! — хмурю брови и смотрю на него обижено.
— Ладно, ладно, говори уже!
Сначала мнусь, рассматриваю дырявый носок и никак не решаюсь произнести это в слух, но в итоге начинаю издалека.
— Помнишь вурлалачку с ножом, которую мы встретили, когда…
— Прекрасно помню! — Леха меня перебивает и глядит на меня таким паскудным, язвительным взглядом,
— Короче, надо как-то ее найти…
— Зачем? — говорит и лыбится во все зубы, сейчас ему все таки прилетит за это гадское выражение лица! Игошин сейчас провалится под землю от стресса!
— Надо кое- что у нее спросить, а она делась куда-то. Ты не помнишь по какому адресу мы тогда девчонок подвозили? — я сразу увожу тему в другое русло.
— Нет! — произносит, а на морде так и напечатано: Гы-гы-гы!
— Ладно, есть пару идей, как ее найти, но мне опять помощники нужны. Там на ее бывшей работе был один Михалыч, он точно должен знать…
— Может тебе ее номер дать? — невозмутимо говорит Леха.
— А у тебя откуда? — пялюсь на него круглыми, удивленными зенками.
— Так я еще в квартире попросил, знал же что понадобится, — он пожимает плечами, — Я же потом звонил ей, просил тебя куда-нибудь увести, чтобы Андоленко спокойно переехала и ты Демиду под горячую руку не попал.
— Ах ты коварный, переиграл Игошина! — шиплю надуто, — А если бы я не пошел?
— Пошел бы, как миленький. Я ж тебя как облупленного знаю. У тебя глаза искрили, как бенгальские огни. Ты бы видел свою довольную рожу, когда ты всю обратную дорогу на нее жаловался! — Леха откровенно ржет, а я краснею.
— Не была она довольной! — я истерично пищу, — И вообще я совершенно по другому вопросу! Сдалась мне эта вурдалачка! Она же на голову ушибленная, хуже тебя!
— Как скажешь, мой маленький друг, — он все еще хохочет, наклоняясь над столом.
Ну сволота! И так неловко, а он только скалится, как гиена! Это что с ним будет, если я ее на свидание приглашу? А со мной что будет, если она не пойдет? Я снова задумчиво пялюсь на рваный носок. Мда… Ночью надо разработать новый план на все случаи жизни…
Глава 19
Знаете что? Идите вы все! Первый раз в жизни Игошин решился на такую авантюру и опять провал! Эксперимент номер шесть не состоялся. Сначала чуть в обморок не упал от волнения, потому что представил, что она сейчас поднимет трубку и с ней надо о чем-то говорить. А о чем? Привет, я Костик, помнишь меня? Тупость! Привет, ведьма, ты там как, замуж не вышла, судьбу свою не встретила? А то я очкую, что проклят! Идиотизм полный! А еще тупее спросить, что она делает на выходных и позвать куда- нибудь! Как это вообще сделать? Эй, подлетай вечером на Патрики, там бесплатная парковка для метлы? Я же сдохну, если приглашу ее по нормальному. Была надежда, что мы поцапаемся с самого начала, а дальше все разрешится само собой, поэтому я семь раз покраснел, семь раз побелел, три раза перекрестился и набрал ее номер. И… Нет ответа! Не просто недоступна, абонент не обслуживается! Все нервы зря! Какого то хрена я позвонил ей еще раз пятнадцать. Во дурак! Сплющилась мне эта ведьма! Ведь не нравилась же совершенно, что изменилось? Может она там сидит в мою мелкую, тщедушную куклу Вуду иголки тычет?
После работы, на всякий случай решил проехать, через дом Элеоноры,
Почти у самого дома мой телефон оживает, на экране горит неизвестный номер и сердце сразу куда-то бухается, аж дыхание перехватывает, быстро паркуюсь у первого попавшегося гаража и взволнованно принимаю звонок.
— Алло…
— Костик? — веселый девичий голос льется из динамика, а у меня сводит ребра от разочарования, ведь это не ведьма, — Привет, это Лиза, помнишь меня?
— Да, конечно, привет, — бурчу недовольно, как тебя забудешь, когда ты моя самая главная крашиха и институтская любовь.
— Как твои дела? Ты все еще в Москве? — щебечет миленько.
— Да все отлично, в Москве, живу, работаю…
— А я на каникулы хотела приехать…
— Прикольно…
— Слушай, а ты один живешь? Мне случайно нельзя у тебя остановится? — от Лизиного предложения у меня пропадает дар речи.
— Эм… нет, не один, так что не получится…
Ты что несешь, клоп! Стой! А ну-ка оставить! Когда тебе еще так улыбнется удача! Да она же сама плывет к тебе в руки!
— Жалко! — говорит расстроено, — Может хотя бы увидимся?
— Да, конечно, звони если что.
— А встретить сможешь?
— Не буду обещать, очень много работы, — произношу важным голосом.
— Ну хорошо, я позвоню. Рада была тебя услышать, пока, Костик!
— Пока!
Пошла ты в жопу, Лиза! Блокирую ее номер, хотя мой внутренний, некогда великий, Игошин пищит и сопротивляется. Нашла дурака! У себя ее посели, везде повози, всё покажи, а она потреплет по щекам, скажет: «Игошин, ты такая милашка!» и до свидания. Даже план разрабатывать ради нее не буду. Опять ворчу и завожу двигатель. Еще пару минут и буду дома, есть одна идейка по поводу Бэллы. Надо проверить людей по фамилии Меледины из Оренбурга, она же оттуда, провести расследование, сопоставить родственные связи, фамилия, к счастью, редкая.
И опять Игошинское несчастное сердце замирает и съеживается, когда вижу свет в своих окнах, и в комнате, и в кухне. Не помню, чтобы я когда-то забывал его выключить. Быстро прикидываю все варианты: арендодатель, Андоленко, Лось. Все три варианта мне крайне не нравятся, поэтому у самой двери я сначала тщательно прислушиваюсь, не наблюдаю посторонних звуков, аккуратно открываю замок, просовываю любопытную морду в щелочку и, когда вижу в коридоре, коричневые ботинки Алины, полностью открываю дверь. Что за странный сегодня вечер? Откуда они все повылезали?
— Привет, — говорю испуганно, топчусь при входе в кухню.
Как обычно печальная Андоленко сидит за столом и пьет чай с моим шоколадным рулетом.
— Привет, — произносит потухшим голосом и возвращается глазами к полупустой чашке.
Ой, только не это! Только не говори, что у вас с Лосем что-то произошло и ты собралась ко мне возвращаться! Пока я тихо и робко опускаюсь на стул, она как будто мысли мои читает.
— Мы с Демидом поссорились…
— Ничего страшного, помиритесь, — на всякий случай, я боязливо ее перебиваю.