Грядущая буря
Шрифт:
– А… – раздался резкий голос. – Очень хорошо. Ты послушна. Я довольна.
Это была не Халима. Когда та появлялась, Шириам не была способна ее ощутить. Как оказалось, та все это время направляла саидин. К тому же Халима никогда не являлась столь… театрально.
Какая мощь! Похоже на то, что это была одна из Избранных. Или, по крайней мере, одна из самых сильных слуг Великого Повелителя, занимающая заметно более высокое положение, нежели Шириам. Это пробрало ее до костей, и, дрожа, она склонилась.
– Я живу, чтобы служить, Великая Госпожа, –
– Прекрати мямлить, – рявкнул голос. – Ты неплохо здесь устроилась, я права?
– Да, Великая Госпожа, – отозвалась Шириам. – Я – Хранительница Летописей.
Фигура фыркнула:
– Хранительница у кучки оборванок, так называемых Айз Седай, да еще и мятежных. Но это несущественно. Ты нужна мне.
– Я живу, чтобы служить, Великая Госпожа, – повторила Шириам, разволновавшись. Что этому существу от нее нужно?
– Эгвейн Ал'Вир. Она должна быть низложена.
– Что? – пораженно переспросила Шириам. Поток Воздуха, обжигая, хлестнул ее по спине. «Дура! Решила умереть?»
– Прошу прощения, Великая Госпожа, – быстро произнесла она. – Простите мою несдержанность. Однако именно по приказу одного из Избранных я помогла возвысить ее до Амерлин!
– Верно, но она оказалась… скверным выбором. Нам нужен был ребенок, а не женщина с детским лицом. Ее нужно убрать. Ты должна убедить эту кучку глупых мятежниц прекратить ее поддерживать. И положить конец тем проклятым встречам в Тел'аран'риоде. Как столь многие из вас проникают туда?
– У нас есть тер'ангриалы, – нерешительно ответила Шириам. – Некоторые в форме янтарных пластинок, некоторые в форме железных дисков. А также несколько колец.
– А, ткачи снов, – произнесла фигура. – Да, они могли бы пригодиться. Сколько?
Шириам заколебалась. Первым желанием было солгать или уклониться от ответа – похоже, эту информацию возможно было утаить от фигуры. Но лгать одной из Избранных? Плохой выбор.
– Их было двадцать, – честно ответила она. – Но один остался у женщины по имени Лиане, которая была захвачена. Поэтому их осталось лишь девятнадцать.
Как раз достаточно для встреч с Эгвейн в Мире Снов: по одному на каждую Восседающую и один непосредственно для Шириам.
– Да, – прошипела скрытая тенью фигура. – Действительно пригодятся. Укради ткачей снов и отдай их мне. Эта чернь не смеет мешаться под ногами у Избранных.
– Я… – украсть тер'ангриалы? Как ей этопроделать! – Я живу, чтобы служить, Великая Госпожа.
– Да, ты живешь для этого. Достань для меня эти вещи и будешь вознаграждена. Подведешь меня… – фигура мгновение помедлила. – В твоем распоряжении три дня. Каждый из ткачей снов, который ты не сумеешь раздобыть за это время, будет стоить тебе пальца руки или ноги.
С этими словами Избранная открыла Переходные Врата прямо посреди палатки и, шагнув в них, исчезла. Шириам успела мельком заметить знакомые плиты коридоров Белой Башни по ту сторону Врат.
Украсть
Долгое время, выравнивая дыхание и размышляя о своем незавидном положении, она оставалась коленопреклоненной. Похоже, спокойное время кончилось.
Оно было недолгим.
– Конечно же, ее будут судить, – сказала Сине. Тихая Белая сидела на стуле, который принесли ей две Красные, поставленные следить за камерой Эгвейн.
Дверь в темницу была открыта, и находившаяся внутри Эгвейн сидела на стуле, также принесенном Красными. Обе ее надзирательницы – и пухлая Кариандра и жесткая Патринда – внимательно следили за ними из коридора, поддерживая щит вокруг Эгвейн. Они выглядели так, словно ожидали, что она вот-вот сорвется бежать, вырываясь на свободу.
Эгвейн не обращала на них внимания. Два дня заточения не были приятными, однако она перенесла их с достоинством. Несмотря на то, что они заперли ее в крохотной камере за дверью, не пропускающей свет. Несмотря на то, что они запретили ей переодеть окровавленное платье. Несмотря на то, что они били ее каждый день за ее обращение с Элайдой. Эгвейн несклонится.
Красные пускали к ней посетителей, как то предусматривал закон Башни, но весьма неохотно. Эгвейн была удивлена, что ее кто-то навещает, но Сине оказалась не единственной. Некоторые из тех, кто приходил к ней, были Восседающими. Любопытно. Тем не менее, Эгвейн истосковалась по новостям. Как Башня отреагировала на ее заключение? Сохранялся ли глубокий и широкий раскол между Айя, или ее действия положили начало их воссоединению?
– Элайда слишком явно нарушила закон Башни, – объяснила Сине. – И это засвидетельствовали Восседающие пяти различных Айя. Она пыталась настоять на суде, но неудачно. Однако были некоторые, кто прислушивались к ее аргументам.
– Каким именно? – Спросила Эгвейн.
– Что ты – Приспешница Темного, – сказала Сине. – И именно поэтому она изгнала тебя из Башни и потомподвергла наказаниям.
Эгвейн похолодела. Если Элайда получит поддержку своим доводам…
– Это не пройдет, – успокаивающе сказала Сине. – Здесь не какая-то захудалая деревушка, где достаточно намалевать на дверях Клык Дракона, чтобы обвинить человека.
Эгвейн приподняла бровь. Она выросла в «захудалой деревушке», и они никогда никого не обвиняли, основываясь на одних лишь слухах. Однако промолчала.
– Доказать подобное обвинение по канонам Башни достаточно трудно, – продолжила Сине. – Посему я полагаю, что она не будет пытаться это сделать на суде. Отчасти потому, что для этого ей пришлось бы дать тебе слово, а я подозреваю, что она хочет упрятать тебя ото всех.
– Да, – сказала Эгвейн, всматриваясь в бездельничавших неподалеку Красных. – Вероятно, ты права. Однако если она не может доказать, что я – Приспешница, и не сможет избежать суда…