Грязная работа
Шрифт:
Хромированный «орел пустыни» пролязгал через все фойе и ударился в парадную дверь. Мятник Свеж плоско и вполне бессознательно приземлился между Чарли и Одри.
— А это мой друг Мятник Свеж, — сказал Чарли.
— Он редко так делает.
— Ух ты, не каждый день такое увидишь, — произнесла Одри, глядя на дылду в отключке.
— Ну да, — подтвердил Чарли.
— Даже не знаю, где он отыскал шелк-сырец мшистого оттенка.
— Это разве не лен? — спросила Одри.
— Нет, это шелк.
— Хм-м, а такой мятый, что
— Ну, я думаю, от этой суеты…
— Да, наверное, — кивнула Одри и посмотрела на Чарли:
— Итак…
— Мистер Ашер. — Женский голос справа.
Двери разъехались, и появилась женщина постарше.
— Ирэна Посокованович. Когда они виделись в последний раз, Чарли сидел в машине Риверы и в наручниках.
— Миссис Посохов… миссис Посоква… Ирэна! Как вы?
— Вчера это вас не очень заботило.
— Нет-нет, что вы, заботило. По правде. Извините меня. — Чарли включил самую чарующую свою улыбку.
— Надеюсь, у вас при себе нет перечного газа.
— Нет, — ответила Ирэна.
Чарли посмотрел на Одри:
— У нас вчера вышло маленькое недоразумение…
— Зато у меня вот что есть, — сказала Ирэна, извлекла из-за спины электрошоковый пистолет, прижала его к груди Чарли и выдала разряд в сто двадцать пять тысяч вольт.
Сотрясаясь в болезненных судорогах на полу, Чарли видел, как к нему подступают разодетые в антикварные наряды зверюшки, — или же твари, похожие на зверюшек.
— Свяжите обоих, ребята, — сказала Одри.
— Я приготовлю чай.
— Чаю? — спросила Одри.
Вот так второй раз в жизни Чарли Ашера привязали к стулу и подавали ему горячее питье. Одри склонилась над ним с чашкой в руках, и, сколь неловка или опасна ни была ситуация, Чарли не мог отвести взгляд от выреза ее рубашки.
— Что за чай? — спросил он, пытаясь тянуть время и рассматривая гроздь шелковых розочек, которая довольно примостилась на застежке ее бюстгальтера.
— Чай мне нравится такой же, как мужчины, — ухмыльнулась в ответ Одри.
— Слабый и зеленый.
Теперь Чарли взглянул ей в глаза — они улыбались.
— Правая рука у вас свободна, — сказала Одри.
— Но нам пришлось забрать пистолет и шпагу, потому что здесь на такие вещи смотрят косо.
— Вы самый приятный тюремщик, какого я встречал, — сказал Чарли, беря у нее чашку.
— На что это вы намекаете? — осведомился Мятник Свеж.
Чарли перевел взгляд вправо: мистер Свеж тоже сидел привязанный к стулу, как будто его взяли заложником на детском утреннике, — его колени располагались у подбородка, а одно запястье было привязано к ножке у самого пола. Кто-то утвердил у него на голове большой пакет со льдом, который чем-то напоминал шотландский берет.
— Ни на что, — ответил Чарли.
— Вы тоже были замечательным тюремщиком, не поймите меня превратно.
— Чаю, мистер Свеж? — спросила Одри.
— А кофе есть?
— Секундочку. —
Из фойе их куда-то перенесли — Чарли не понял, куда именно.
В свое время помещение, должно быть, служило салоном, но теперь его переоборудовали в гибрид кабинета и приемной: компьютер, металлические столы, конторские шкафы и несколько старомодных дубовых стульев для сотрудников и посетителей.
— По-моему, я ей нравлюсь, — сказал Чарли.
— Она вас привязала к стулу, — ответил Мятник Свеж, свободной ругой дергая за монтажную ленту на лодыжке. Пакет льда с глухом стуком брякнулся на пол.
— Когда мы встречались раньше, я даже не заметил, какая она симпатичная.
— Вы не поможете мне освободиться, пожалуйста? — спросил Мятник.
— Не могу, — ответил Чарли.
— Чай. — И он повел рукой с чашкой.
У дверей что-то защелкало. В комнату резво вбежали четыре крохотных двуногих в шелке и атласе. У одного лицо было игуаны, руки — енота, а одет он был мушкетером: шляпа с пышным пером и все дела. Он выхватил шпагу и ткнул ею Мятника Свежа в ту руку, которой тот дергал за ленту.
— Ай, ч-черт. Тварь!
— Мне кажется, он не хочет, чтоб вы отвязывались, — сказал Чарли.
Игуанодон с пышным росчерком отсалютовал Чарли шпагой, а свободной лапкой повертел у кончика рыла, словно бы говоря:
«Отличный нюх, приятель!»
— Значит, — сказала Одри, внося поднос с кофе для Мятника, — я вижу, вы уже познакомились с беличьим народцем.
— С кем-кем? — переспросил Чарли.
Крохотная дама с утиным лицом и черепашьими ручками, одетая в бальное платье из лилового атласа, сделала Чарли книксен, и он кивнул в ответ.
— Мы их так называем, — сказала Одри.
— У первых которых я сделала, были руки и лица белок, а потом беличьи детали у меня закончились, и они стали несколько барочнее.
— Так они, что ли, не из Преисподней? — спросил Чарли.
— Их сделали вы?
— Вроде того, — ответила Одри.
— Сливки и сахар, мистер Свеж?
— Да, пожалуйста, — сказал Мятник.
— Вы делаете таких монстров?
Вся четверка существ разом повернулась к нему и как бы выдвинула челюсти, словно говоря: «Эй, дружок, это кого ты назвал монстрами?»
— Они совсем не монстры, мистер Свеж. Беличий народец — такие же люди, как вы.
— Ну да, только одеваются получше, — сказал Чарли.
— Знаете, Ашер, я ведь не навсегда привязан к этому стулу, — произнес Мятник.
— Женщина, кто — или что — вообще вы такое?
— Вы бы повежливей, — сказал Чарли.
— Наверное, мне следует объяснить, — сказала Одри.
— Думаете? — уточнил Мятник.
Одри села на пол, скрестив ноги, и беличий народец собрался вокруг послушать.
— В общем, как-то неловко признаваться, но, видимо, все началось в детстве. Меня как-то тянуло к мертвому.