Грязная Земля
Шрифт:
Мозг Рафика судорожно метался в поисках выхода. Он не был готов спорить с родителями. Но попытался навести их на возможную ошибочность идеи:
— А как же… Как же особые травы? Что скажет бабушка-джан?
Отец пригнулся, его взгляд сделался испуганным, а рука сделала отгоняющее злых духов движение:
— Мы с твоей мамой поговорили и решили. Как раз ты и скажешь уважаемой бабушке о том, что нам больше негде будет продавать особые травы. Да, так будет лучше.
Его взгляд метнулся к остальным детям, словно говоря:
Мать заплакала.
— Ну, иди, — замахал руками отец. — Незачем тянуть!
Рафик с каменным лицом встал, обулся в прихожей и перешёл наружу, к квартире, соседней с ними. От лестничной площадки обе квартиры отделяла общая стальная дверь. Рафик постучал. Тишина. Он чуть выждал и нажал кнопку звонка.
— Да слышу я, слышу, не глухая! — раздался сварливый резкий голос из динамика под звонком. — Входи уже.
Рафик сам открыл дверь одним из ключей на своей связке и осторожно ступил внутрь. Сердце часто стучало. Он снял кеды в прихожей и зашел в почти темную гостиную. Остановился. Совсем рядом в сумраке блеснули глаза и раздался громкий скрипучий крик:
— Крааааа! Дурррак! — и хлопанье крыльев.
Рафик испугался, но уже не так сильно, как в первый раз несколько лет назад. Ручной ворон старухи до смерти пугал её домашних клиентов. Таково и было его назначение, в общем-то. Уверенными шагами Рафик двинулся сквозь темноту к двери в другую комнату — дорогу он знал хорошо. Из темноты ему в лицо бросались связки сушеных растений, свисающих с веревок под потолком — но он каждый раз успевал уклониться, потому что загодя улавливал специфические уникальные запахи. Открыл дверь во вторую комнату и зажмурился — до того был резким переход из темноты в свет.
Вторая комната была залита вечерним солнцем. Она была сделана сразу из двух комнат на одном углу здания — поэтому ловила солнце весь день, от восхода до заката. Теплые желтые обои дополняли уютную атмосферу. У окна за столом сидела сухая скукоженная старушка и чинно пила чай из фарфоровой чашки. Её дорогое льняное платье было сверху прикрыто цветастой шалью. Инвалидная коляска вместо стула не сразу бросалась в глаза. К коляске были приторочены две палки — здоровенная клюка и обычная трость для пожилых.
— Добрый вечер, бабушка Миртрума, — вежливо произнес Рафик, склонив голову.
— Чего пришёл? — с любопытством спросила бабка, внимательно глянув на него. — Я тебя не звала сегодня. Выходной у тебя. Ешь, учись, люби…
И она захехекала лишь ей понятной шутке. А Рафик, конечно, замялся. Все боятся быть гонцами, приносящими дурные вести, особенно, когда получатель — человек опасный. Впрочем, Рафик в данной ситуации был как раз на стороне бабки и надеялся, что в её интересах не допустить его мать работать в школе. Точнее — не упустить место на рынке.
— Папа просил передать… Рынок
Миртрума аккуратно поставила чашку на блюдце и лишь затем стукнула сухим кулачком по столу. Рафик вздрогнул. Фарфор звякнул и приятно зазвенел.
— Ах ты ж, Васька, жадоба ненасытная. — вполголоса высказалась бабка. — Таки сговорился с москвичами, значит? Будут у нас свои сети дальше раскидывать…
Рафик, уже привыкший к стилю бабки, сообразил, что речь может идти о мэре Василии Лисюкове. А бабка продолжала говорить — то ли Рафику, то ли сама себе:
— Ну что ж… Давно про это в узких кругах говорили. А чему нас учит коммунистическая экономическая теория на такой случай? — и глянула с подначкой на Рафика.
— Чему? — послушно спросил он.
— Учит — расширяйте каналы продаж! Заказала я себе компьютер, будешь мне интернет-магазин делать по травам, — она подмигнула. — Будем настойки на воде ключевой продавать по словам ключевым.
У Рафика голова пошла кругом, а рот раскрылся. Мир вокруг менялся слишком быстро — но не для этой бабки. Она приспосабливалась к изменениям, словно вирус, который замерз миллион лет назад в Арктике, вчера оттаял, но не пал духом, а наоборот — обрадовался, увидев обновленное меню в виде полярников.
Однако, главное Рафик понял — бабка ему не союзник, и завтра придётся вести мать в школу за руку. Всё, как десять лет назад, только всё абсолютно наоборот, и эмоции в том числе. Глаза Рафика потухли, он обреченно поглядел в окно. Завтра мать будет отмывать грязь, а Рафика будут смешивать с грязью.
— А ты чего буйну голову повесил, богатырь? — спросила Миртрума.
Она внимательно смотрела на Рафика. Хлюпнула чаем, поставила чашку и нажала кнопку на кресле. То зажужжало и повернулось к Рафику.
— И что это у тебя за царапины на шее? Никак, придушил кто? Ну ка, поди сюда! А теперь пригнись!
Рафик послушно выполнял команды бабки. Та покрутила его шею и поцокала языком:
— Кто тебя так?
— Хулиганы… В школе…
— А куда директор смотрит? — насупилась бабка. — Опять, небось, за школой курит вместо учебы, как сорок лет тому?
— Там сын мэра… Лисюков. Директор с ним, как с родным.
— Поняаааатно, — протянула бабка и глянула в глаза. — Ты поэтому такой смурной?
— Не только, — пробормотал Рафик. — Отец хочет мать уборщицей в школу устроить… Они мне тогда совсем житья не дадут.
Бабка неопределенно хмыкнула, чуть отвернулась, побарабанила пальцами по столу, глядя вдаль. Перевела взгляд на Рафика, снова хмыкнула:
— Я тебя чему учила, Рафаил?
— Много чему, — Рафик отвёл взгляд, не желая ощущать себя плохим учеником.
— Поюли мне тут ещё, — беззлобно сказала старушка. — Проблемы это что?
— Задачи, — буркнул Рафик.
— Проблемы надо что? — не остановилась Миртрума.