Грязные игры
Шрифт:
– Так точно, товарищ генерал-майор! Заканчиваем разгружать. К сожалению, одна бутылка водки разбилась. Вру, две!
– Я тебе еще одну разобью, мудрец! Об голову!
К шестнадцати ноль-ноль начинайте топить баню.
Квас настоялся?
– Целое ведро.
– Хорошо. Гуляй, Барыльченко.
– А зачем столько кваса?
– удивилась Людмила.
– На каменку брызгать, на печь, - объяснил Акопов.
– Для услады обоняния и великолепия духа.
Микроавтобус ушел. Повар с Барыльченко курили на крылечке и о чем-то разговаривали. Наверное, о профессиональных тайнах поварского
Солнце поднималось к зениту.
– До вечера ничего интересного не предвидится. Пойдем в огород, разомнемся.
Они успели покопаться в грядках, помыться и пообедать. В пятнадцать сорок две мимо проплыли три мощные машины - серый "Мерседес" с притемненными стеклами и два черных "Вольво". Машины остановились у дачи. Один из солдат затолкал собак в сетчатый вольер, другой распахнул железные ворота. Машины нырнули во двор и выстроились в ряд перед крыльцом. Акопов вел съемку на видео, включив сильный направленный микрофон, а Людмила подстраховывала фотокамерой. Прибывшие на иномарках люди частью носили цивильные пиджаки, а частью легкомысленные курточки, но Акопов знал, кто в каком звании...
– Вот это сюрприз!
– воскликнул он.
– Мила, немедленно свяжись с базой, скажи, что прибыл Упрямый.
Генерал Ткачев, командующий Отдельной армией, смотрел в самый объектив и вытирал платком бритую голову.
– Хорошо тут, - услышал Акопов высокий резкий голос командарма. Тихо...
– Тихо, - согласился остановившийся рядом Антюфеев.
– Воздух чистый. И от Москвы недалеко, самое главное.
– Черт бы ее побрал, эту Москву!
– раздраженно сказал командарм. Ненавижу!
– Господь с тобой, Геннадий Анатольевич! Чем же она тебе так не по нраву, столица наша матушка?
– Потому что в ней не осталось москвичей! Осталась только сволочь. Толстозадая, ленивая сволочь! Ничего... Почистим. Почистим! Ладно. Значит, Вадим Степанович, поживу тут у тебя.
– Да на здоровье, Геннадий Анатольевич, дорогой. Хоть год живи.
– Год... Не надо так далеко загадывать, дружище. Я ведь суеверный.
Между тем пустые машины вновь вырулили на дорогу. Антюфеев с Ткачевым и полковником Устряловым, жирным заместителем командарма по тылу, с другими гостями отправились осматривать парник, баню и прочие дачные достопримечательности. Другая группа экскурсантов шла за ними на почтительном расстоянии. Состояла она из молчаливых плечистых ребят, приехавших вместе с командармом. Вскоре группа рассредоточилась по двору, затаившись в самых укромных углах. А один появился на балкончике и устроился в старом выгоревшем кресле. Акопов задумался. По прямой до носа охранника было не более ста метров. Когда солнце повернет на закат, его лучи отразятся в объективах. И если охранник достаточно наблюдателен...
Зажегся вызов.
– Значит, прибыл наш общий друг?
– Акопов узнал голос генерала Савостьянова.
– Долго он там задержится?
– Несколько дней, судя по всему, у нас есть.
– Несколько дней... И то хлеб. В связи с усложнением ситуации, полагаю, необходимо выслать к тебе еще двух человек. Чтобы наблюдать круглосуточно.
– Лучше не надо, - сказал Акопов,
– Их сразу же засекут. Много - не значит хорошо. Сами управимся...
Солнце прошло сквозь кроны генеральских сосен и теперь плескалось далеко в озере. Вечерело.
Машины вернулись. Из "Мерседеса" выпрыгнул высокий худой человек с тонкими ухоженными усами.
Акопов напрягся. Он уже где-то видел эти холодные глаза и тщательно подбритые усы вокруг крупного рта. Акопов позвонил Савостьянову по личному коду:
– Даю картинку, Первый! Можно в архиве пошуровать?
– Минуточку... Я и без архива скажу: забудь об этом человеке. Забудь!
– А голос тоже забыть? Тогда как идентифицировать голос?
– Ну, назови его мистер Икс.
Акопов выключил связь и тихо выругался.
– Проблемы?
– спросила из-за плеча Людмила.
– Мистер Икс появился, - усмехнулся Акопов.
– А я на него гляжу и все больше склоняюсь к тому, что это мистер Игрек.
Он еще раз вызвал на дисплей стоп-кадр с незнакомцем.
– Не встречала?
– Нет, - подумав, сказала Людмила.
– Хотя...
– Вот-вот, - побарабанил по столу пальцами Акопов.
– У меня такое же чувство. Давай пока сыграем в угадайку... Вычислим этого усатого. Чтобы нас тут за дураков не держали! Итак, представим усатого в шапке. Нет? В шляпе? Нет? В форменной фуражке!
– Да, - сказала Людмила.
– В фуражке.
– Он генерал?
– продолжал Акопов.
– Нет?
Адмирал? Нет? Полковник, майор...
– Полковник или подполковник.
– Ну вот, - с облегчением сказал Акопов.
– Один ум хорошо, а два - уже академия. Это полковник Эсенов, премьер-министр Шаоны. Я видел его в прошлом году, когда нас накачивали в архиве конторы очередной порцией новых персоналий.
– Одно уточнение, - сказала Людмила.
– Эсенов - бывший премьер-министр. Сейчас, по-моему, он живет в Москве. Во всяком случае, работает на какую-то нефтяную компанию.1 - Совсем хорошо, - покачал головой Акопов. Почему же Первый так его отмазывает?
– Есть два варианта ответа на твой вопрос. Либо Эсенов - случайная фигура в окружении Упрямого, либо Первый не хочет, чтобы он фигурировал в наших отчетах.
– Дела...
– задумчиво протянул Акопов.
– Похоже на правду.
16
"Наверное, надо пережить войну, чтобы оценить мир и государство, которое обеспечивает равные возможности для всех... Чтобы стабилизировать ситуацию в стране, нужно вывести из обращения определенное количество людей".
В. Шевцов,
министр безопасности Приднестровья
в интервью Т. Фаст
"Вывести из обращения - это убить ?".
"Литературная газета",
1993, 14 апреля.
До сих пор Савостьянов не задумывался над проблемой возраста. А тут как-то сразу почувствовал, что стареет.
Засыпал с головной болью, а просыпался с болью в пояснице. Пил сердечные капли, а получал устойчивый понос. Вино же не поднимало настроения, как раньше, а только вызывало изжогу. Женщины до тридцати лет казались школьницами, а после тридцати - занудами. Правда, иногда они все же способствовали всплеску генеральских эмоций, пусть и кратковременному.