Грязные игры
Шрифт:
Не так давно у Савостьянова была любовница - врачиха из спецполиклиники, не очень молодая и не очень красивая. Но даже эта немолодая женщина выставила Савостьянова за дверь, когда обнаружила, как он однажды в минуту страсти нежной вдумчиво разглядывал "Литературную газету", брошенную под ночником.
А еще Савостьянов начал ловить себя на том, что забывает слова - вчера доступные памяти и употребляемые достаточно часто. В этот вечер, дожидаясь сведений от Акопова, он листал толстый, в солидной коленкоровой обложке орфографический словарь. Посмотрел
Начал подставлять гласные. А? Е? И? Ну конечно, "и"! Интерпретировать! Плохо, что теперь нет референта. Пусть бы искал. Вспомнив слово, Савостьянов с раздражением понял, что напрочь забыл, зачем ему понадобилось что-то интерпретировать.
Или это понадобилось не ему? Тогда кому?
Надо срочно искать референта. А может, не надо? Вот, привык к умственной няньке, совсем мозги от рук отбились...
Позвонил Акопову.
– Гости разъезжаются, - доложил тот.
– Остаются Упрямый и мистер Икс. Записи я перегнал в наш архив. Так что можете послушать. Какие будут указания?
– Не спи на посту - замерзнешь!
– засмеялся генерал.
Он не сомневался, что рано или поздно герой Кавказа и будущий военный министр хунты объявится на даче Антюфеева. Они находились в родстве Антюфеев был женат на двоюродной сестре Ткачева. Пожалуй, именно это обстоятельство определило в свое время быстрое продвижение Антюфеева, а вовсе не его академическая усидчивость, целеустремленность и нахрапистость. Мало ли на Руси усидчивых и нахрапистых! Но лишь единицы из них могут похвастаться родственниками, у которых есть кореша и собутыльники в Генштабе и Минобороны.
Ткачев доверял Антюфееву, связанному с ним круговой порукой. Тот поставил на командарма, хоть и после некоторых колебаний, и теперь далеко зашел в заговоре. Обратной дороги для него не было. Ткачев доверял ему настолько, что Антюфеев от его имени искал контакты и вел переговоры с потенциальными участниками заговора. Поэтому дачу Антюфеева командарм никак не мог объехать.
Не мог... А ведь по Казанской дороге, в Удельной, стояла огромная пустая дача отца, не последнего человека в авиационной промышленности.
И квартиру на Кутузовском проспекте, в доме, где когда-то лично жил Леонид Ильич, командарм не освободил, отправляясь в Закавказье. Однако с отцом Ткачев давно находился, мягко говоря, в натянутых отношениях, потому что старый авиаконструктор, Герой Труда и лауреат, числил сына подлецом. А квартиру на Кутузовском занимала жена, с которой генерал бьи в фактическом разводе.
Из Ставрополя Ткачев улетел настолько внезапно, что агенты наружного наблюдения едва поспели на аэродром в Чкаловской, чтобы зафиксировать прибытие генерала. А потом машину с Ткачевым потеряли уже в Москве, в пробке на Садовом кольце.
И это весьма осложнило дальнейшее наблюдение.
В Министерстве обороны генерал
– Что ж он там делает, в банях?
– удивился Савостьянов, получив первое донесение о найденыше.
– Моется. И поет.
– Поет... Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела. Ну, и долго он намерен заниматься вокалом?
– Кто ж его знает... Непредсказуемый объект.
– Этого чистюлю из бани выгнать!
– рассердился шеф службы безопасности Управления.
– Пусть поет в другом месте, под нашим присмотром.
Организуйте там аплодисменты. Рейд милиции, скажем. Или какую-нибудь разборку.
Через полчаса к баням подкатили две иномарки.
Из машин выскочили люди в черных спецназовских масках. Положили мордами вниз охрану Рваного и генеральскую свиту. Постреляли в нумерах, где задушевно мылся командующий Отдельной армией со своим криминальным другом и девушками, которых доставил Гиви. Нападавшие разбили бутылки с выпивкой и серьезно отделали нескольких "шестерок" грузинского князя Москвы. И бесследно исчезли в тихих сумерках.
Затем с достоинством прибыла милиция...
– А ты говоришь, на Москве спокойно!
– выговорил Рваному генерал, наливая в рюмку из уцелевшей бутылки.
– Ни хрена себе - спокойно!
– Мамой клянусь...
– просипел от ярости Рваный.
– Мамой клянусь достану! Сам буду резать этих козлов.
После инцидента в банях Ткачев и отправился в Поваровку...
Савостьянов вызвал записки Акопова, бегло просмотрел, переписал на дискету. Сделал еще одну копию, спрятал под надрезанную обложку словаря.
А потом уничтожил архивный файл. Генерал уже несколько лет не занимался чисто оперативной работой, однако навыки не растерял.
После этого он позвонил начальнику Управления на дачу. Генерал-полковник лег спать, и Савостьянову понадобилось несколько минут, чтобы криком и крылатыми выражениями заставить охрану разбудить начальника.
– До утра не потерпит?
– недовольно спросил генерал-полковник.
– Не потерпит, - сказал Савостьянов.
– Между прочим, я бы сам с удовольствием в постельке повалялся. Но, во-первых, на горизонте замаячил Эсенов. Во-вторых, из Ставрополя сообщили, что второе лицо в Отдельной армии - пустышка. Ситуацией там владеет другой человек. За Ткачевым его не было видно, а теперь, когда командарм убрался... И ты, Виктор Константинович, этого человека знаешь. Это Адамян.