Грязные игры
Шрифт:
Дежурная озадаченно посмотрела на него из своей кабинки, когда Женя вошел в подъезд. Вид у Мишина, наверное, был еще тот.
Турецкого дома не оказалось. Женя трезвонил минут пятнадцать, прежде чем бессильно опустился на пол у еще одной запертой двери.
15 часов
Москва, Генеральная прокуратура РФ
Несолоно хлебавши я вернулся в прокуратуру. И сразу пошел к Меркулову.
Костя
Сократа убили! — воскликнул я с порога.
Меркулов только махнул рукой.
Кто убил?
Уголовники в тюрьме.
Ясно. Ну что ж, этого следовало ожидать.
Почему?
Потому. Ты знаешь, кто приходил сегодня на прием к Генеральному?
Нет, — искренне ответил я.
Назаренко.
Что?! — видимо, сегодня мне суждено объясняться исключительно при помощи этой частицы.
Что слышал.
Я сел на стул.
Значит, Мишину удалось-таки вручить повестку.
Ничего подобного. Он пришел не по повестке, а сам по себе. По своей инициативе.
Как это? — изумился я.
А вот так! Он же курирует спортивную сферу. Значит, каким-то боком эти преступления касаются и его — формально, конечно. То есть он, разумеется, по секрету сообщил, что Президент чрезвычайно озабочен преступлениями в спортивной сфере, но разве это проверишь? Так что он пришел сам.
И что он хотел?
Интересовался ходом расследования дел об убийствах Сереброва, Старевича и Стрижа, нападения на хоккейную команду «Нью-Йорк вингз» и так далее.
А ты?
Генеральный сразу меня вызвал к себе как куратора следствия по этим делам. Ну я и доложил, конечно,все, что сделано.
А о том, что мы самого Назаренко подозреваем, ты не сказал?
Меркулов посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
Не сказал, конечно. И то, что, по нашим сведениям, «Просперити» контролируется самим Назаренко, тоже не сказал. Зато сообщил все остальное — о Сократе, о Норде, о показаниях Бородина. Вот только о том, что Сократа ночью убили, я еще не знал.
А он?
А он, Саша, просто расцвел. Обрадовался, одним словом. И сказал, что, по его мнению, дело практически раскрыто. Осталось только арестовать Норда, который несомненно является организатором этих убийств.
Та же песня... — задумчиво сказал я.
Вот-вот, — раздраженно поддакнул Меркулов, — Назаренко сказал, что несомненно к послезавтрашнему отчету будет что показать Президенту и что он лично доложит ему о том, что преступление практически раскрыто. Ясно тебе, Турецкий! Лично доложит!
Меркулов со злости стукнул кулаком по столу. Я сидел, как в рот воды набрал. Когда Костя буйствует, лучше помолчать в тряпочку.
– — Ив конце он произнес прочувствованную речь о своем восхищении мужественными и ответетвен- ными
Ну а Генеральный?
А что Генеральный? Во-первых, он о наших подозрениях ничего не знает, во-вторых, у него перед отчетом тоже голова болит не переставая. Он пожал руку Назаренко и поблагодарил за всемерную поддержку. Вот и все. А потом дал указание как можно скорее арестовать Патрика Норда.
Ну и дела! — только и сказал я.
Так что в этой обстановке смерть Сократа не только ожидаема, но и прогнозируема.
Значит, ты допускаешь...
Я допускаю все. Все. Но это уже не имеет никакого значения.
Как это? — не понял я.
Очень просто. Недавно звонил Грязнов. Денису удалось выследить Норда. Он действительно оказался в Москве. Берем его, и все. Допрашиваем, хотя этого можно теперь и не делать. Все равно будет объявлено, что в кои-то веки пойман заказчик громкого убийства.
Но весьма возможно и даже очевидно, что именно Норд заказывал...
Меркулов снова стукнул кулаком по столу.
Турецкий, «возможно» и «очевидно» — категории отвлеченные. Пока у меня на столе, вот тут, — он несколько раз ткнул указательным пальцем в полировку, — не будут лежать доказательства, я не могу считать никого виновным. А где эти доказательства? Где, я тебя спрашиваю?!
Он так разнервничался, что даже попытался сломать шариковую ручку. Однако, видимо, ее разработчики предусмотрели такие случаи. Ручка только гнулась, а потом снова распрямлялась. В конце концов Меркулов оставил свои попытки и бросил ее на стол.
Спокойно, — скомандовал он сам себе, — давай еще раз взвесим и оценим, что у нас есть.
Против Норда?
Не только.
Прежде всего показания Бородина.
Шантаж. Просто шантаж. Это единственное, в чем можно обвинить Норда, исходя из этих показаний.
А то, что он рассказывал по поводу Сократа?
Сократа уже нет, — напомнил мне Костя.
Пули, которыми были убиты Шаламов и Коняев.
Стрелял сын Стрижа, который если имеет к кому-нибудь отношение, то только к самому Стрижу, который тоже убит.
Брат Стрижа.
Где он, брат этот? Когда мы его найдем и найдем ли вообще, неизвестно. Дальше.
Я почесал в затылке:
Кроме фотографии, на которой «Три С» изображены вместе с Нордом и Назаренко, — больше ничего.
Вот именно. Ничего. А знаешь почему?
Почему?
Потому, что только мы находим человека, который что-то может рассказать, как его убивают. Так было, начиная с жены Старевича и кончая Сократом. И если бы нам не удалось спасти Бородина, у нас вообще ничего бы не было. В буквальном смысле.