Гучок
Шрифт:
– Паклуце цем в делфиналии, – испуганно проговорил Игорёк.
– Кто-то понял, что он… или она… подумали? – спросил Гоша, вытирая со лба то ли брызги, то ли пот.
– Па-моиму, морз нам не ту лакуску дал, – пробурчал Игорёк, потирая попу. – Тут, аказываица, нузна такая, па католой мозна мысли слусать и гавалить.
– А, по-моему, мы уже на другом ките сидим, – оглядываясь, произнёс Гучок.
Он взял у лягушонка раковину и нагнулся к воде, чтобы поговорить с Птичьей Лапкой. Увидев
– Без паники! – продудел в ракушку Гучок, наведя её на друзей, и, опустив ракушку, уточнил. – В смысле, … взлетаем без паники.
Но взлетать больше не пришлось. Птичья Лапка спокойно объяснил, что это была самка кита. «Как вам девчонка? – спросил он, пытаясь найти среди своих пассажиров ценителей самковой красоты. – Отпад, правда?!»
– Па-моиму, девцёнка – улёт, а не атпад, – возразил Игорёк, когда Гучок повторил им вопрос кита. – Мы улетели метлов на десять.
«Просто она сегодня не в настроении, – продолжал кит. – У них такое иногда бывает. Я как раз плыл вслед за ней, любовался формами. Гляжу, а тут вы пошли на взлёт. … Еле успел к вашей посадке. … Не переживайте, она отходчивая. … И ещё запомните: фамилий у нас нет, есть только имена и отчества. Если отчество заканчивается на „сен“, то это сын, мальчик, мужчина. Если на „доттир“, то наоборот».
Гучок передавал друзьям всё, что говорил кит.
– «Наоборот», это как, – не понял Гоша, дослушав объяснение кита.
– Навелнае, на китовском языке наабалотмальцик – это девацька, – предположил Игорёк.
– Ну, теперь всё ясно, – весело сказал дракоша и повернулся к лягушонку. – Знаешь, как тебя на китовском языке зовут? Лягушонсен. Гоша Лягушонсен.
– Очень смешно, Кеша Длинныйхвостсен, – в тон ему ответил лягушонок.
– А, ну-ка, напомни, как нашего кита зовут, – попросил лягушонка Гучок.
– Гансхристиансебастьянйохансенюхансенандерсен, – протараторил Гоша.
– По-моему, там не только отчество, там ещё и д'eдовство есть, – оценивающе произнёс Гучок.
– А у девчонок есть м'aмчество и б'aбушество, – хохоча, добавил дракоша.
Вдоволь насмеявшись и, наконец, успокоившись, друзья вновь стали вглядываться в горизонт. Вдруг невдалеке они увидели широкую чёрную полосу, стелившуюся по поверхности воды.
– Пахозе, мы падплыли к Цёлнаму молю, – предположил Игорёк.
– Я был на Чёрном море, – авторитетно заявил Гучок. – Но в нём летом вода теплее. И грязнее.
– И цяйки клицят «Сладкая кукулуза! Сладкая кукулуза!». …Да, пазалуй эта не Цёлнае моле. Эта какое-та длугое. Но в нём сто-то не так.
Они проплыли ещё какое-то время, соображая, что бы это могло быть.
–
Вдалеке показалось странное сооружение, больше похожее на железный остров, чем на корабль. Чёрная полоса шла с его стороны. Кит подплыл ближе, и теперь друзья могли рассмотреть эту загадочную конструкцию. Это был не корабль, а, действительно, железный остров, стоящий в воде на четырёх ногах. Путешественники смотрели на него во все глаза. Но там никого не было видно.
– Мозет это пилатский остлав? – шепотом спросил Игорёк, как будто пираты могли его услышать. – Калабля нигде нету. Мозет, там никаво и нет? Залыли сибе клад и уплыли.
– Надо спросить у кита, – предложил Гучок. – Он должен знать.
«Это нефтяная платформа, – объяснил кит. – Там люди добывают нефть. Несколько дней назад здесь был сильный шторм, и под водой одна труба треснула. Теперь из неё вытекает нефть. От этого уже погибло много морских животных и рыб».
– Так это нефть?! – хором воскликнули друзья.
– Вот тибе и клад… вытикает, – грустно произнёс Игорёк.
Гучок сидел и, нахмурившись, глядел на чёрную маслянистую реку, текущую посреди моря. Он вспомнил нефтяные озёра в тундре, брошенные машины и мусор. «Теперь это всё уже и в море, – с горечью думал он. – Ну, почему взрослые так поступают? Так, ведь, скоро на земле ни одного чистого места не останется!» Но задать этот вопрос было некому. Точно так же, как и ответить на него.
– Нужно чем-то закрыть эту трещину, – решил Гучок. – Плывём туда!
– Как мы её закроем? – удивились Гоша и Кеша.
– У меня есть идея. Помнишь, как мы гуляли во дворе, и я порезался стеклом? У меня тоже шла кровь. Тогда мама мне закрыла рану ватой и перевязала бинтом. Здесь всё то же самое. Только надо найти вату и бинт.
– Где мы найдём столько ваты и бинтов? – засомневался Гоша.
– На острове! – ответил Гучок, не имея ни малейшего представления о том, где их там искать. И есть ли они там вообще.
– Так, видь, тлесина пад вадой! – напомнил Игорёк. – Как мы иё заматаем?
– Китов попросим, – снова нашёлся Гучок, удивляясь тому, откуда он знает ответы на все вопросы.
Он взял раковину и стал разговаривать с китом. Птичья Лапка сразу же согласился помочь, но предупредил, что в их стае бинтик на бантик никто завязывать не умеет. «О! Надо моржей попросить, – предложил кит. – Я их здесь частенько раньше встречал».
Они подплыли к нефтяной платформе. Вблизи она оказалась громадным сооружением из железа и бетона. Теперь оставалось только на неё залезть. Немного поплавав под её брюхом, друзья поняли, что по железобетонным ногам забраться наверх было невозможно.