Гуд бай, Америка…

Артемьев Юрий

Куст дёрнулся. Но я был уверен, что это его последнее шевеление.

А голос Алёнки продолжал:

— Минус один. — а потом вдруг: — Движение на два часа.

Быстро пытаюсь обнаружить цель справа от дороги. Но наведя оптику, расслабляюсь, потому что у меня в прицеле обнаружилась любопытная мордочка какого-то сурка.

— Алёна! Он нам явно не враг. Посмотри внимательней.

Через

секунду я услышал смешок. Видимо она разглядела того, кто шевелился в высокой траве.

А потом на дорогу вышел Лёшка. Вышел в полный рост и зашагал к расстрелянным машинам с автоматом в руках. Я, снял палец со спускового крючка, но продолжал следить за происходящим внизу через оптику. А брат спокойно дошёл до первой машины и произвёл пару выстрелов, потом так же выстрелили куда-то в кусты. Дойдя до второй машины, он лишь заглянул внутрь, а после повернулся в мою сторону и показал на пальцах, типа «О, кей». Вот как он разглядел в зелёнке наши с Алёнкой тушки замаскированные лохматками. Я почти что уверен, что он просто знал, где я мог бы находиться. Потому что, если бы он выбирал себе место для стрельбы, то выбрал бы примерно то же самое.

Я скинул с головы лохматый капюшон и помахал ему.

— Чисто! — крикнул брат. — Спускайтесь!

* * *

Вдвоём с братом мы столкнули с дороги обе полицейские машины поглубже в зелень кустов. Места здесь не особо людные, а всякой зелени полно. Надеюсь, что их не сразу обнаружат. Но на всякий случай мы ещё и ветками их забросали. Если ехать на машине, могут и не заметить. А пешеходов я тут что-то не видел. Скоро вечер. Солнце уже лизнуло края высоких гор. Судя по карте, эти горы тоже носят гордое название российской столицы. Так что, если выражаться высоким стилем, это была наша эпическая битва под Москвой.

— Пора сваливать! — высказал мудрую мысль Лёшка. — там в паре километров нас должна Маринка ждать.

— Ну, поехали. Чего время тянуть?

— А что, мародёрить не будем?

— Оно тебе надо, брат?

— Нет, но… Что с бою взято…

— Вот и поехали отсюда на фиг. Оружия у нас полно. Денег тоже хватает. А полицейские пистолеты и помповики — это только палево. Да и задерживаться тут надолго не стоит. Мало ли что…

— Ага. — скептически заявил Лёха. — А СВД с оптикой это не палево?

Не отвечая брату на этот, практически риторический вопрос, я обратился к подруге:

— Алёнушка, постарайся устроиться на заднем сиденье, а Лёшка пусть сядет спереди.

— А почему такая дискриминация? — возмутилась девушка.

— Ты где таких слов-то нахваталась. Вот оно влияние западнеых моралей и ценностей. Никакой дискриминации. Просто ты маленькая и компактная, а он чёрт здоровый и просто там не поместится. Ясно.

— Угу. — уныло сказала Алёнка и полезла назад.

* * *

Кое-как разместившись, как говориться, в тесноте, но не в обиде, двинулись в путь, чтобы через пару километров обнаружить Лёшкин Олдсмобиль. Впрочем, особой радости от увиденного зрелища мы не испытали.

22 сентября. 1974 год.

США. Штат Айдахо. Где-то под

Москвой.

Алексей Тихий.

Нет. Я ни фига не шовинист. Да и Маринка скорее пацанка и боевая подруга, чем легкомысленная девочка-припевочка… Но на фига так было делать?

Машина, которую мы с таким тщанием выбирали для себя, торчала в одиноко стоящем дереве и парила радиатором. Причём ни справа, ни слева от этого дерева, других препятствий не было. Блин. Я понять не могу: Как это можно было сделать? Найти чуть ли не в чистом поле, одиноко растущее дерево, да и со всей дури в него врезаться, чтобы капот сложился домиком, а радиатор в дребезги.

Но это была только первая моя мысль. Потому что тут же я очень обеспокоился за Маринку. Выскочив из машины я сразу же бросился к ней.

— Ты как?

— Да, грудью приложилась… сильно.

Шутить про то, что особо груди-то у неё и нет я не стал. Да. У неё была небольшая, чисто девичья грудь, но красивая и очень симпатичная. Наверное, если бы была на пару размеров побольше, то могла бы даже и смягчить удар. Но что сейчас об этом говорить?

— Что? Дышать тяжело?

— Да, нет. Просто сильно меня приложило об руль.

— А ты чего в машине сидишь, не выходишь?

— Да, вот ещё… Мне ноги прижало.

— Ты как так умудрилась.

— Да вот, на повороте немного занесло. Я попыталась вывернуть, но…

— Ладно. Сиди пока так… — я обернулся к брату. — Саня! Тащи домкрат, Маринке ноги зажало.

— Поломало?

— Ещё не знаю.

* * *

Вместе с братом в два домкрата, мы кое-как попытались освободить Маринку из этого железного плена. Но, слава богу, ничего страшного не произошло. Всё-таки американские машины этого времени довольно-таки прочные делали. Через некоторое время она уже лежала на траве, а я осматривал и ощупывал её ноги, руки и всё остальное. Её порванные ниже коленей джинсы я безжалостно срезал ножом. Зато стало ясно, что несмотря на ссадины и синяки, ничего особо страшного не произошло. Кости целы, а мясо само нарастёт.

— В итоге у нас осталась на четверых только одна машина. — резюмировал Сашка.

— Ну, что же. Придётся избавиться от кучи вещей. — согласился я с ним.

— Да. Наш план на недельный отдых в горах трещит по всем швам.

— Ну вот… Отдохнули в палатках… — вклинилась в разговор Алёнка.

— Значит, пришло время менять наши планы. Маринке надо немного отлежаться. А нам всем отмыться и… — начал было Сашка.

— И придумать что-нибудь другое, чем погони со стрельбой. — добавила раненая Маринка.

— Значит, что? — сказал я. — Всё походные принадлежности долой!

— И часть оружия тоже придётся бросить. — задумчиво добавил Саня.

— Патроны… — начал я, но брат меня перебил.

— Патроны возьмём, но количество единиц оружия надо сократить.

— Винтовки с оптикой я не отдам.

— И калаш тоже оставим. — успокоил меня Сашка. — А всё остальное бросим здесь.

— Согласен. Но пистолеты…

— Пистолеты не занимают много места. Ладно. Хватит болтать. Начинаем работать. — стал отдавать распоряжения брат. — Алёна! Ты разбирай багажник нашего Мустанга. Всё лишнее в салон Олдсмобиля.