Гуд бай, Америка…

Артемьев Юрий

Я толкнул дверь левой рукой, и она, звякнув колокольчиком, распахнулась.

22 сентября. 1974 год.

США. Штат Айдахо. Где-то под Москвой.

Алексей Тихий.

— Не дёргайся! Пристрелю! — хриплый голос из-за моей спины и ствол, упёршийся мне промеж лопаток, говорили о не слишком добрых перспективах дальнейшей беседы.

— Не стреляй! — спокойно ответил я. — Я привёз деньги. Крис мне сказал, чтобы я отдал их Рону.

При этих словах я почувствовал, что давление ствола на спину слегка изменилось. Скорее

всего, это был ствол охотничьего ружья. И это было не слишком хорошо. Если патроны снаряжены картечью, то на короткой дистанции вместо прицела можно компас привязать. Эффект будет тот же. Даже с пьяных глаз и трясущимися руками можно тупо навести ружьё в сторону противника и не промахнуться. А то, что человек с ружьём был не трезв, говорил офигительный выхлоп перегара, который донёсся до меня.

— И поэтому ты припёрся с пистолетом ко мне в дом?

— Я испугался, сэр. Принёс деньги, а тут никого…

— Какие деньги?

— Сара… Она попросила меня передать вам деньги.

— Брось пистолет на пол.

— Сэр! Пистолет может выстрелить при падении, и тогда вы прострелите мне голову. Можно я осторожно положу его на пол.

— Клади! — согласился Рон.

Стараясь не делать резких движений, я наклонился и аккуратно положил Кольт возле правого ботинка.

— А теперь, повернись ко мне лицом!

Я медленно повернулся лицом к тому, кто держал меня на мушке. Ну, что сказать. Этот человек был не особо похож на того бравого охотника с фотографии. Опухшее от пьянки лицо. Мутные водянистые глаза и спутанные волосы на голове, с уже заметной лысиной. Мятая одежда. Она нога босая, а на другой, сползший почти до половины носок… Картина маслом. Пьяный утырок с оружием в руках. Я даже не могу определить, каким оружием мне угрожает этот пьяница. Какой-то помповик. То ли Ремингтон, то ли Моссберг. Некогда разглядывать.

— Где деньги?

— Они в сумке. Позвольте я покажу.

— Давай! — кивнул Рон.

Снова аккуратно и осторожно, я медленно расстегнул сумку, висящую на плече. И негнущимися пальцами достал несколько пачек долларов.

Боялся ли я? Да. Боялся. Пьяный человек с огнестрельным оружием — существо непредсказуемое и трудно просчитываемое. Пальнёт сдуру, и пишите письма. Вон как его палец дрожит на спусковом крючке.

— Сколько там денег?

— Пятьдесят тысяч, сэр.

— Правильно… — пробормотал вооружённый человек в одном носке.

А я в очередной раз убедился, что Рон в курсе, и якобы похищения, и звонка с требованием выкупа.

— А ещё Сара поручила мне забрать её отца и отвезти его домой.

* * *

Договорить мы не успели. Откуда-то снаружи, из коридора, раздался женский вскрик.

Рон лишь только слегка дёрнул головой, повернувшись на шум. Я резким движением сбил ствол ружья в сторону, уходя с линии огня.

Опытный охотник, хоть и был пьяным, но рефлексов не растерял. Он всё-таки успел нажать на спуск, и ружьё оглушительно бабахнуло в комнате. Потолок осыпался какой-то штукатуркой или хрен его знает чем ещё… Но я уже врезал ему со всей дури ботинком промеж ног и вырвал оружие из его рук. Зажимая пах руками, Рон скрючился на полу, тихонько подвывая.

Хотя больше было похоже, что скулит щенок, которому отдавили лапу сапогом.

Я быстро выщелкал все патроны из помповика, и отбросив ружьё в сторону, подобрал с пола свой Кольт. Не раздумывая, я пробил ногой в голову охотнику, вышибая из него дух, и бросился из комнаты. Потому что ещё в момент вскрика, я сразу узнал по голосу Маринку. Уж я то знаю, как она вскрикивает…

22 сентября. 1974 год.

США. Штат Айдахо. Где-то под Москвой.

Александр Тихий.

Картина, которую я увидел, войдя в оружейный магазин, мало напоминала мирную. Причём ни Маринки, ни Лёшки я тут не обнаружил.

На полу в кровавой луже лежала незнакомая мне девушка с ножом в груди. Не мачете, конечно, но Джон Рэмбо нервно курит в сторонке со своей «зубочисткой». Нож был какой-то нереально большой. Типа гладиуса у древних римлян.

А за прилавком стоял трясущийся парень, и окровавленной правой рукой пытался ухватить револьвер, лежавший почти рядом с ним на стеклянной витрине.

Я выстрелил, даже не доставая пистолет из кармана куртки. А потом уже, когда извлёк Вальтер наружу, выстрелил снова. Контрольный в голову парня. Любимая Лёшкина подпись.

Девушка ещё была жива. Она хрипло дышала, пытаясь приподняться с пола…

Я бросился к ней, хотя видел, что рана практически смертельная.

— Ты кто? — спросил я у неё, хотя правильнее было бы спросить: «Ты как?»

— Я — Сара… А ты — Айвен?

— Да. Да…

Девушка слегка улыбнулась. И это было странно, учитывая, что на её губах пузырилась кровавая пена.

— Я так и знала… — прошептала она. — Спаси моего отца…

После этих слов, голова её безжизненно откинулась назад. Я пытался нащёпать пульс на шее… Бесполезно. Её тело медленно холодело у меня на руках.

В этот момент, где-то там, за пределами этого дома, раздался выстрел…

Глава 5

Глава пятая.

Отыграли отбой. Мы закончили бой.

Брат, мы живы с тобой, и не ранены даже.

Посчитали живых. Помянули иных,

Что не сделало их ни живее, ни краше.

22 сентября. 1974 год.

США. Штат Айдахо. Где-то под Москвой.

Александр Тихий.

Услышав выстрел, я тут же бросаюсь на выход. Возле машины стоит взволнованная Алёнка, сжимая в маленькой ладошке пистолет.

— Где стреляли? — кричу я ей.

— Там! — машет она рукой куда-то в сторону жилых строений метрах в ста от магазина.

— Оставайся здесь! — командую Алёнке, а сам бегу в сторону домов.

Бегу, и понимаю, что глупо подставляюсь. Потому что бегу по открытой местности туда, откуда стреляли. Если кто-то захочет меня убить, то у меня нет ни единого шанса этого избежать. Но ничего не могу с собой поделать. Если Лёшкина машина стоит здесь, а его не было в магазине, значит, он обязательно там, где стреляли. А если стреляли… Значит, брату может понадобиться моя помощь. Вот потому я и бегу, не думая о том, что подвергаю свою жизнь опасности…