Гудвин

Липцис Кирилл

Антон пожал плечами, и стал аккуратно распутывать провода, идущие к маленькой пластмассовой коробке.

– Лучше бы, конечно, к телефону подсоединить, старому, кнопочному… А?

– Не, они говорят никакой электроники. Старая надежная механика… И чтобы сработало вовремя, сам понимаешь, мне отвечать если что. Ты говорил, что нет ничего надёжнее старого будильника…

– Ты много сейчас механических будильников видел? Это же всё лишний след… Но я сделаю, без проблем, – пожал плечами Антон и вздохнул, – давно этой хернёй не занимался, надеялся, что и не придётся.

–

Зачем талант в землю зарывать, Профессор? Ты ж спец, в натуре!

– Да какой я спец, Сеня… Я простой наркоман… Мне, Сеня, деваться некуда. Нет денег – кумарит, есть – валяюсь как мешок с мусором, лишь бы не помнить, что завтра кумарить будет. Знал бы ты, как мне всё это… Антон закончил паять, достал из коробки будильник и покрутил длинную стрелку.

– Ну, давай попробуем, – щелкнул он тумблером и закурил – на одну минуту ставлю.

Тип в чёрном уставился на свои часы.

– Сеня, а можно тебя одну вещь спросить? – замялся Антон, – Ты говорил, они её не наглухо вальнуть хотят, так?

– Точно. Наглухо было б лучше стрелять… Не, им нужно чтобы дипломат её сгорел. Документы какие-то там на стройку. Да мне пофиг если честно. Ты вообще с какой целью интересуешься? Меньше знаешь… На пластмассовой коробочке загорела лампочка.

– Бааах, – прокомментировал Сеня, глядя на часы, – ровно минута. Всё, вставляй свою зажигалочку куда надо, да я погнал. Антон медленно вкрутил детонатор на место лампочки.

– Смотри, значит… Скажешь им – вот этой стороной, где магнит, к бензобаку. Нажимаешь переключатель и потом прилепляешь. Там струя будет восемь тысяч градусов, металл прожжёт как бумагу…

В коридоре раздался звонок.

– Кто это? – прошептал Сеня, – какого хера! Три часа ночи! Профессор, ты кому-нибудь говорил?… Звонок продолжал звонить. Дзззинь… дззззинь… дзззинь…

– Эй ты! Скотина, открывай! Открывай, гад! – женский голос захлёбывался от ужаса.

– Открывай или я сейчас весь подъезд разбужу! Антон на цыпочках подошёл к глазку.

– А… это баба соседа! Как её… Полина вроде. Девушка начала колотить в дверь ногой. Кто-то из соседей выглянул на площадку.

– Посмотри, что ты сделал! Посмотри! Он не дышит! – у Полины была истерика, – помоги ему… слышишь, ну помоги, может он ещё жив!

– Я ничего ему не давал, – хрипло отозвался Антон, не открывая дверь, – отвали! Скорую вызывай! Антон отошёл от двери и присел на диван. Сердце колотилось.

– Да ничего ему не будет, живучий падла… Я его уже откачивал пару раз… оклемается.

– Весело тут у вас, – сказал Сеня и посмотрел в глазок, – ушла вроде… Я тоже валю, кайф тебе привезу завтра в полтретьего, только позвони сначала, скажи, как тут обстановка.

Сеня суетливо оделся, потом присел на корточки и осторожно засунул в большую чёрную сумку пакет с бомбой. Такой маленький безобидный пакет.

– И полегче с порошком, Профессор. Видишь, от твоих ваток уже люди отъезжают.

– Подожди… скажи им… Может как-то по-другому можно, когда её в машине не будет?!

Сеня ухмыльнулся и похлопал Антона по плечу.

– Давай. Дверь закрой…

В квартире

стало тихо. Антон убрал со стола остатки проводов, спрятал припой и инструменты. Потом в полной тишине достал из металлического кэшбокса инсулинку и порошок. Хорошо бы не проснуться, – подумал он и откинулся на подушки…

В коридоре завыла собака. Антон открыл глаза. Сигарета в руке потухла, но прежде успела прожечь на майке дыру. Антон потряс головой, стряхивая с себя остатки тяжелого наркотического сна. Ему снилось синяя глубина. Он изо всех сил работал руками и ногами пытаясь всплыть, но воздух кончился вечность назад, а поверхность не появлялась.

Пёс не просто выл, он плакал. В коридоре слышались голоса. На часах было четыре утра. Шатаясь и опираясь на стены, Антон подошёл к дверям и прильнул к глазку. Двое в синих куртках выносили из Саниной квартиры труп. Из-под простыни была видна бледная кисть со сведёнными судорогой пальцами. На запястье синел резус фактор и группа крови.

Когда-нибудь меня это спасёт, смеялся Саня, показывая всем наколку.

Антон отшатнулся от двери. Мысли перемешались. Зажигательная мина с проводами… будильник… Полина, стучащая в дверь… и рука, свисающая с носилок. Не в силах удержаться, Антон опять прижался к глазку. Светоотражатели на одежде санитаров на мгновение вспыхнули под лампой дневного света и Антону показалось, что это ангелы смерти пришли наконец-то за ним. Но ошиблись квартирой.

4.

Через неделю после покушения Елене позвонил Игорь Михалыч.

– Ну смотри, Леночка, – начал он, – у ментов есть зацепка. В общем нужно встречаться, только в офис я к тебе не поеду.

– Давайте в машине посидим?

– Давай в машине, только не в твоей, а то они у тебя… хе-хе… горят здорово. Давай там, где в прошлый раз, буду ждать тебя через час.

Игорь Михалыч был старым приятелем её отца, Елена помнила его с детства. Такой веселый добрый дядька с кучей разных смешных историй.

– Всесезонный Дед Мороз – сказала как-то Лена.

– Михалыч-то? – поднял брови отец, – этот да! Сказочник… в погонах. Обхохочешься.

Сам Михалыч тоже любил этот образ. Он приходил к ним такой большой, немного косолапый, садился с отцом на веранде и наливал стопочку.

– Эхе-хе, – кряхтел он, – куда там нам пенсионерам! С нашими-то болячками!

На пенсию Игорь Михалыч вышел давно, лет в сорок, а из болячек имел только огнестрельное в ногу, которое получил в командировке. Сейчас ему было хорошо за пятьдесят и, не смотря на улыбчивые глаза, во взгляде было что-то хищное.

С тех пор как его комиссовали по ранению, Михалыч, можно сказать, продолжал работать по специальности. Только без погонов и необходимости писать рапорты. Он считался у отца консультантом, правда Лена не очень понимала, что он там консультирует.

Ну, это к Михалычу, – временами говорил отец, – Михалыч умный, он Конфуция читал.

Но Елена запомнила, как пару лет назад, ещё до инсульта, отец как-то пришёл поздно ночью, долго молчал, глядя в окно, а потом посмотрел Лене в глаза и сказал: