Гуло: Первая проверка
Шрифт:
Тут мы попали в пробку.
Много я слышал об этой столичной «достопримечательности». Лично попал впервые. Зрелище впечатляло и пугало. Сотни железных рычащих коробок перегородили проезжую часть, наполняя и без того тяжёлый воздух облаками зловонных испарений. Надо сказать, что автомобили давно превратились для смертных из средства передвижения, в некий фетиш, подтверждающий социальный статус, привлекающий самок и зачастую губящий владельца. Владельца ли? Многие смертные добровольно принимают статус слуги и донора при четырёхколёсом монстре. В этом, последние
Пока я предавался технопатическим размышлениям, Федя попытался выбраться с этого лежбища потенциального металлолома. Естественно, безуспешно. А ведь Стефан представил парня, как отличного водителя. Я, конечно, немного в этом понимал, но, наверное, можно было поискать объезд, прежде чем нас со всех сторон заблокировали такие же растяпы.
Кристина, похоже, на этот раз вполне согласилась со мной. Прогресс? Случайность? Отвлекающий манёвр?
— Водила, — в голосе столько сарказма, что можно запустить на нём небольшую электростанцию.
Похоже, в её рейтинге Федя занимает ступеньку ещё пониже меня. Откуда у девчонки такая ненависть к противоположенному полу. Редкое свойство для оборотней. Наверное, что-то из прошлой жизни.
Шилыхан лишь виновато вздохнул.
— Слушай, — я старался говорить спокойно, без эмоций, — сегодня мы ещё не на службе, но постарайся впредь так не облажаться. А если бы срочное дело. Есть же объезды… Не знаю, окружные какие-то дороги.
— Есть, — снова вздох. Ещё немного и хлынут горючие слёзы. Для подводного жителя, такой трюк — пара пустяков. — Отвлёкся как-то.
— Ладно, — отмахнулся я. — Сейчас все расслабляемся. И наслаждаемся отдыхом.
Абсурдность последних слов стала понятна через минуту. Сперва я открыл окно и честно попытался привыкнуть к смердящей смеси, что ежесекундно вдыхают местные обитатели. Привыкший к лесному воздуху организм взмолился о пощаде. К тому же какофония из рычания автомобилей, постоянных гудков, неумолкающих трелей мобильников и ещё кучи не особо приятных звуков буквально сводила с ума. Да, придётся попотеть, чтобы стать истым горожанином или хотя бы приспособиться к этому аду. Я немедленно вернулся к добровольной изоляции.
Федя включил кондиционер. Стефан, надо отдать ему должное, приобретал для своих нужд не протащенный через несколько границ ушлыми автоторговцами металлолом, а машины, где содержание вполне соответствовало названию. Кондиционер работал замечательно. Вскоре липкая жара и зловоние мегаполиса уступили место, возвращающей оптимизм прохладе.
Я включил радио. Мерзкие голосишки, сошедших с конвейера звездюков, верещали о плачущих небесах. Пришлось крутить настройки. Из океана безголосой пошлости и музыкального кретинизма, мне таки удалось выудить классическую мелодию. Пока я вспоминал название, мелодия оказалась всего лишь заставкой к какой-то пошло-назойливой рекламе. Я поспешно выключил радио. Лучше уж гудки за окном.
В салоне повисло тягостное молчание. Анна (сегодня она сменила сарафан на деловой костюм, но выглядела не менее потрясающе) добросовестно пыталась завязать беседу. Однако, я предпочитал
— Ладно, — Кристина хлопнула по затянутым в чёрную кожу бёдрам. — Так до вечера сидеть можно. Тут рядом приличный магазин — минут пятнадцать ходьбы. Знаешь, где Сусанин? — обратилась она к шилыхану. Парень кивнул. — Как выберешься — подруливай. А мы так прогуляемся.
Я не горел желанием, прогуливаться по раскалённому асфальту и по забитым народом улицам, но рысь уже покинула салон и пробиралась между автомобилями. Мы с Анной переглянулись и последовали за ней. На тротуаре вила взяла меня за руку. Я ощутил почти человеческое тепло. Надо сказать, что пропала и её недавняя бледность. В отличие от Кристины, она не пользовалась или почти не пользовались (с женщинами в этом вопросе легко попасть впросак) макияжем. Щёки налились природным румянцем, любая помада в стыде убежала бы перед естественным цветом пухлых губ, золотистая коса, казалось, сверкала на солнце.
Анна заметила мой взгляд, почувствовала напряжение.
— Днём, на солнышке, я становлюсь почти как живая, — улыбнулась она. — Вот зимой, или когда пасмурно. Очень плохо. Зябко.
— Ты ни «как», ты живая, — шепнул я. Отрадно знать, что небезразличная мне девушка живёт ни за счёт чужой крови, как вампы, а благодаря обычному солнечному свету. — Самая здесь живая.
— Спасибо, — лёгкое пожатие тонких пальцев.
Кристина смотрела на нас, как смотрит побитая жизнью матрона на двух тискающихся подростков.
— Я могу пересесть в машине, — рысь намекала на моё место, рядом с водителем. Дудки! Я начальник — я и сижу впереди. — Там вволю и нашепчетесь и наобнимаетесь. Наш босс любит на публике любовь крутить. Школа Аманды.
Вила улыбнулась, по-моему, она не умела сердиться. Я же с трудом сдержал вполне объяснимую тираду в адрес дерзкой девчонке. А может и ещё что похлеще.
— Где твой магазин, — зверь с большим трудом вернулся на цепь. Руку Критсине я, естественно, не предложил. Себе дороже. Показывай.
— Только вы не увлекайтесь. Разговорами, — рысь криво усмехнулась. — Отстанете. Потеряетесь.
Со стороны мы, наверное, представляли чертовски странное зрелище. Длинноволосый тип в дурацкой футболке и выцветших джинсах, идёт под руку с шикарной женщиной (по виду, не менее, чем владелица преуспевающей фирмы), а рядом вышагивает девица в облегающем кожаном комбинезоне. Ветер играет копной огненно-рыжих волос, а при каждом движении, в теле словно оживает множество скрытых пружинок. Даже в походке Кристина вольно или невольно копировала свою альфу.