Гулы
Шрифт:
Марио узнал сержанта из отдела по борьбе с наркотиками и вспомнил, что, когда уезжал сегодня утром из управления, видел, как тот заступал на дежурство по комиссариату.
— Слушай, я после ночного… — начал он.
— Я знаю. Но собирают всех — приказ Плацци.
— Что у вас стряслось?
— В городе чепе,— пояснил Канатта и, добавив: «Выезжай немедленно», отключился.
Марио посмотрел на трубку, из которой раздались гудки, затем — на часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Это значило, что он проспал всего лишь полтора часа.
Он снова провел рукой по лицу, ощутил, как по телу прокатилась волна озноба, и с легким раздражением набрал номер отдела. Несколько секунд слушал гудки, но трубку никто не брал,— видимо, ни комиссара,
Громко зевнув, Марио мотнул головой и сел на диване. Пружины последнего протяжно скрипнули, заставив инспектора сморщиться. Протянув руку, он взял висящие на стуле штаны и принялся натягивать их, чувствуя, что по всему его телу гуляют волны озноба.
Через минуту, уже полностью одевшись, он прошел на кухню, включил чайник в сеть и отправился в ванную. Времени для того чтобы принять душ, у него уже не было — это он понял из слов Канатты,— значит, оставалось довольствоваться простым умыванием. Сбрызнув лицо водой, он почувствовал острое жжение в глазах и какое-то время стоял перед зеркалом, не в силах поднять век. Наконец, ему удалось сделать это. Он открыл дверцу шкафа над умывальником и принялся рыться в его содержимом. Вскоре, среди упаковок с одноразовыми бритвами фирмы «Жиллет», пачек кровеостанавливающего пластыря и тюбиков с пеной, он обнаружил упаковку аэрона. Однако его тут же постигло разочарование — упаковка оказалась пустой. Несколько секунд он стоял и думал: что же делать теперь?.. Если бы он проглотил аэрон, это бы помогло ему справиться с «послебессонным» синдромом — по многолетнему опыту он знал, что после ночного дежурства всегда чувствует себя разбитым: до обеда он будет ходить как вареный, лишь после полудня настанет небольшое облегчение, хотя все равно он будет поминутно зевать и клевать носом. Аэрон мог бы ему здорово помочь, но этих таблеток у него не было.
Вернувшись на кухню, Марио приготовил чашку крепкого кофе и выпил его несколькими глотками. Затем прошел в спальню, вытащил из стола пистолет, сунул его в карман брюк и вышел из квартиры.
Оказавшись на улице, Марио сел в старенький «фиат-пунто», на котором ездил последние два года, завел двигатель и, выехав из короткого переулка на виа Куаттроченте, отправился на юг — к пьяцца дель Фуоко. От его дома до комиссариата было не больше трех минут езды… Он проехал два квартала, зевая и растирая глаза рукой, когда мимо окон машины проплыла зеркальная вывеска аптеки. Внезапно Марио вспомнил, что здесь продают аэрон. Он запоздало нажал на тормоз и, когда машина остановилась, дал задний ход. Подъехав ко входу в аптеку, заглушил двигатель, выбрался из машины и пересек тротуар. В тот момент, когда рука его легла на ручку двери аптеки, он заметил, что за его автомобилем остановился глянцево-черный «БМВ-купе». Не обратив внимания на остановившуюся машину, Марио открыл дверь.
Оказавшись в аптеке, он увидел за стойкой пожилую женщину и испытал еще одно легкое разочарование. Изредка он заглядывал в эту аптеку и не упускал возможности поточить язык с молоденькой продавщицей, поразительно похожей на Еву Гримальди. Пожилая женщина была ее матерью, и Марио даже знал ее имя, правда, сейчас оно вылетело у него из головы. Он решил, что сексапильная дочка взяла выходной и развлекается где-нибудь на пляже или в горах Сан-Бернардино. От одной этой мысли он ощутил странное раздражение… Купив упаковку аэрона, он попросил у продавщицы стакан воды и выпил пару таблеток тут же, не отходя от прилавка.
Когда он вышел из аптеки, черный автомобиль по-прежнему стоял в трех метрах от его машины. Марио бегло взглянул на водителя «БМВ», но через секунду, узнав его, сменил выражение взгляда с равнодушного на заинтересованное. За рулем машины
Когда прошло секунд сорок и Марио уже решал, не оставить ли Тито Дамаччо в покое и отправиться в комиссариат, с противоположной стороны улицы — оттуда, где за растущими за черной изгородью деревьями возвышался шпиль церкви Сант-Антонио ди Франчезе,— показался быстро идущий человек. Он вышел из ворот церковной ограды и двинулся к автомобилям по той стороне улицы, на которой располагалась аптека. Поначалу Марио не обратил на него большого внимания — ведь сегодня суббота, время утренней мессы, и сейчас в церкви должно быть не меньше ста человек,— но когда незнакомец приблизился к аптеке, он вздрогнул. Неожиданно инспектор узнал идущего человека, но в первую секунду не поверил увиденному и подался на сиденье, чтобы лучше разглядеть его лицо: по улице шел Федерико Ланцони — пастор Сант-Антонио ди Франчезе, приходу которого принадлежал и сам Протти. Никогда прежде Марио не видел отца Федерико без сутаны или черного костюма с белым воротничком, поэтому вид священника, одетого в серые брюки и спортивную фуфайку с длинными — до запястий — рукавами, вызвал у него изумление.
Между тем отец Федерико (который держал руки в карманах штанов и шел, глядя под ноги) поравнялся с «фиатом», прошел мимо него и остановился у «БМВ». Открыв дверь «купе», священник сел на пассажирское сиденье рядом с водителем, Тито Дамаччо, даже не взглянув на него, завел двигатель и черный «БМВ», вывернув от тротуара, покатил на юг, быстро набирая скорость.
Мгновение Марио сидел неподвижно, пытаясь справиться с нахлынувшим на него изумлением… Он не мог понять, что означает столь странный наряд отца Федерико и почему Тито Дамаччо появился в этом районе города один, без своих телохранителей, но еще больше ему не давало покоя другое — что может связывать этих людей?
Наконец, сбросив сковывающее оцепенение, Марио завел двигатель и отправился за глянцево-черной машиной. Он не знал еще, что собирается делать, но интуитивно чувствовал, что эти двое встретились неспроста и что это ему не нравится.
Включив рацию, он через диспетчерскую попытался связаться со своим отделом, но телефоны отдела молчали. Тогда он попробовал вызвать машину комиссара, однако тот тоже не отвечал.
Марио выключил рацию и, сосредоточившись на ехавшем впереди «БМВ», принялся обдумывать ситуацию.
То, что он не смог поговорить с комиссаром, было плохо. Если бы он сделал это и узнал, из-за чего его вызвали в управление, он мог бы решить: бросить ли преследование этой машины и ехать в комиссариат, или продолжить слежку в надежде, что она приведет к чему-нибудь интересному… Он попытался представить, что могло произойти в городе, пока он спал, и что дежурный по управлению назвал «чепе». Действительно, что это может быть?.. Еще одно убийство, похожее на те, что произошли этой ночью в виколо Гарибальди или на заброшенных складах Ганини? Но даже если и так, то зачем было дергать его? Ведь в комиссариате остались комиссар и два инспектора из отдела по расследованию убийств. А если произошло что-то другое, то неужели не справятся сами? Ведь в городской полиции служит двести человек. Из них, за исключением женщин-писарей, почти полторы сотни мужчин, способных держать оружие. Неужели не справятся без него?