Гусар
Шрифт:
Я решительно направился к выходу, стараясь не слишком греметь сапожищами, хотя кому тут было меня слышать, кроме лошадей и неугомонных петухов, продолжавших свой утренний концерт где-то снаружи. Восприятие обострилось до предела: каждый шорох, каждый скрип, каждый новый оттенок запаха регистрировался мозгом с пугающей четкостью.
Мысли метались, как сумасшедшие. Похищение с целью выкупа? Кому я нужен без своего инстаграма… Черт… Даже с инстраграмом кому я, на хрен, нужен? Налоговой? Это они решили проучить меня особо изощренным способом? Бред. Не может быть.
Галлюцинации?
Я осторожно потрогал висок, которым ударился о колонну. Пальцы не нащупали ничего. Вообще. Ни царапины. Может, я все-таки умер и это такой специфический ад для блогеров? Слишком уж аутентично.
Как бы то ни было, поддаваться панике окончательно никто не собирался. Добравшись до простой, дощатой двери, я замер, чувствуя, как сердце отбивает какой-то первобытный ритм. Ну что, Олег Лайфхакер, готов к новой коллаборации с неизвестностью?
Вдох-выдох. Терять особо нечего, кроме, может быть, остатков рассудка.
Я отодвинул тяжелую щеколду — скрипнула она так, будто жаловалась на весь мир, — и с опаской потянул дверь на себя.
Первое, что обрушилось на мое сознание– свет. Яркий, почти слепящий после полумрака конюшни, он заставил зажмуриться.
Когда глаза немного привыкли, я осторожно выглянул наружу и… опешил. Ни тебе рева турбин, ни сигналов такси, ни даже захудалого асфальта. Вместо этого — буйство зелени, слепящее солнце в чистейшем голубом небе и… тишина. Ну, почти. Если не считать настырных петухов, которые, видимо, решили устроить сольный концерт.
Передо мной раскинулась самая настоящая сельская пастораль. Деревянные домишки, кривые плетеные заборы, тропинка, убегающая куда-то в сторону поля, и ни единого намека на двадцать первый век.
Варианта два: или это съемки какого-то очень аутентичного реалити-шоу или я случайно забрёл в заповедник староверов. Других объяснений просто не нахожу.
Воздух, кстати, был потрясающий — чистый, свежий, с легким ароматом дымка и чего-то цветущего.
Внезапно мой взгляд привлекло какое-то движение в стороне. Я повернулся.
Неподалеку от конюшни, у сооружения, отдаленно напоминающего колодец из детских сказок, незнакомый мужчина самозабвенно умывался. То, что мужчина мне не знаком — логично. То, что я вижу перед собой всю эту сельскую прелесть — пугающе.
Мужик плескал себе в лицо пригоршнями воду, фыркал и терся полотенцем, которое больше походило на кусок неотбеленного холста.
Я присмотрелся к нему повнимательнее. Одет он был…прямо скажем, специфически.
Белая просторная рубаха, подпоясанная чем-то вроде ремня, — это еще куда ни шло, такой «эко-стиль» я даже где-то видел. Но вот штаны… Мама дорогая! На нем были одеты какие-то невероятно обтягивающие рейтузы синего цвета, да еще с замысловатой вышивкой желтым шнуром на бедрах, закрученной в лихие узлы.
Нарисовался третий вариант — кажется, я попал на съезд исторических реконструкторов. Или на очень закрытую вечеринку любителей ролевых игр. Этот парень точно косплеит какого-нибудь гусара…
Прическа
Несмотря на всю абсурдность прикида, этот человек являлся моим единственным шансом получить хоть какие-то ответы. Хотя, признаюсь, идти к нему было немного стремно — кто знает, что у этих реконструкторов на уме? Может, он сейчас саблю наголо выхватит и потребует пароль от «тайного общества любителей тесных штанишек». Но, к сожалению, выбора особо не было.
В конце концов, я — мастер коммуникаций. Просто подойду, спрошу, что это за место, попрошу телефон. Мне главное — позвонить Толику. Он непременно решит возникшую проблему.
Стараясь, чтобы доисторические сапоги не слишком громко заявляли о моем приближении, я направился к колодцу. Сердце все еще колотилось, но теперь к этому добавлялось какое-то странное, почти профессиональное любопытство.
Если что, хоть контент для будущего блога сниму — «Как Олег Лайфхакер выживал среди отшельников». Звучит хайпово.
Я подошел ближе. Мужчина был довольно высок, крепко сложен, и даже мокрые волосы, небрежно отброшенные назад, не могли скрыть породистых черт лица. Вблизи его синие рейтузы с желтыми «завитушками» выглядели еще более театрально и нелепо.
Я откашлялся, привлекая внимание.
— Эй, мужик! — максимально дружелюбно начал я. — А где тут позвонить можно? Телефончик сел, а мне бы срочно пару сообщений черкануть. Ну, или просто скажи, кто на вашем этом празднике жизни главный?
Мужчина замер с полотенцем в руках. Медленно, очень медленно он повернул голову в мою сторону. Его серые глаза, до этого момента вполне спокойные, теперь буравили мою физиономию с выражением, которое я бы охарактеризовал как «смесь крайнего удивления и легкой брезгливости».
Он окинул меня цепким взглядом с ног до головы — от нелепых сапог на босу ногу до растрепанных волос — и его губы скривились в тонкую, неприятную линию.
Около пары минут мужик просто молчал, но это молчание было красноречивее любой тирады. Судя по всему мне явно давали понять, что желания к общению не имеется.
Наконец, реконструктор соизволил заговорить. Голос у него был низкий, с рокочущими нотками, и каждое слово он чеканил так, будто высекал его из гранита.
— Ты… к кому обращаешься, хам?! — процедил усатый, в его голосе отчётливо послышалась сталь. — Какого «мужика» здесь усмотрел? И давно ли мы стали на «ты»? Будьте любезны, обращайтесь ко мне, как положено.
Мой внутренний дипломат, обычно спящий богатырским сном, встрепенулся. Похоже, я лоханулся с обращением, надо исправлять ситуацию. На «мужика» этот тип почему-то разозлился. Из толерантных он, точно…
— Э-э, ну не кипятись так, уважаемый, — я попытался изобразить обезоруживающую улыбку, которая обычно действовала на всех без исключения. — Я с положительной точки зрения. Мужик — в смысле, не баба же ты, верно? Сильный, здоровый… представитель мужского пола. Комплимент, можно сказать!