Гусарские страсти эпохи застоя
Шрифт:
Блондинка вновь нахально посмотрела на Ромашкина, и спросила с вызовом:
– Наша очередь!Сплаваем за пределы лагуны? Хочешь узнать глубину моей лагуны?
Ольга не двусмысленно облизнула губы и вновь прижалась молодым крепким телом.
– Отчего бы ни поплыть? Конечно!
– утвердительно ответил лейтенант, и они несколькими гребками покинули освещенную акваторию.
– Давай по быстрому! Не то скоро позовут к шашлыкам!
– настойчиво велела девушка.
– Доверься, я тебе помогу...
Дело завершилось действительно очень быстро. Даже слишком. Во всем виноват большой перерыв в общении с женским полом.
–
– спросил Никита, заметив явное разочарование подруги.
– Уверен, что справишься?
– усмехнулась блондинка, с сомнением оглядев смущенного парня.
– Уверен. Только нужно чуть-чуть помочь, постимулировать...
– Слабаки- мужики, - вздохнула она и, скользнув губами от горла Никиты, по его груди, и животу, скрылась под водой...
Через десять минут с площадки кто-то крикнул:
– Эй, водоплавающие! К столу! Второй раз приглашать не будем. Тоните голодными!
В этот раз вполне друг другом довольные, и девушка, и лейтенант перебрались через каменную преграду и, омываясь на плаву, устремились к скалистому берегу.
– А кто это такие, ваши попутчики? Приятели?
– поинтересовался Никита.
– Толстый Байрам, давний дружок Аси. Ну, даже не дружок, знакомый, скажем так, любовник. Несколько раз он ее сюда привозил. А нас, для этого капитана сняли. Мы в "Фирюзе" с утра шампанским баловались, ребята пригласили. Вернее прихватил, этот "боров", туркменский. Сказал, если капитан будет сачковать, желание не появится, и настроение у него не улучшится, он нас всех сам обслужит. Ха-ха! А тут такая колоссальная удача, лейтенантики молоденькие плещутся, словно дельфины!
Девица поплыла вперед, приподнимая ягодицы над водяной гладью и делая резкие гребки, развратно широко разбрасывая ноги, словно вновь приглашая...
Никита опять начал терять над собой контроль, снова пробудилось не контролируемое, яростное, всепоглощающее, сжигающее желание.
– Плыви одна, я немного поныряю!
– сказал Ромашкин и вернулся к выходу из лагуны.
"Эх, хороша лагуна у этой русалки! Эластичная и плотно облегающая!" подумал Никита и облизнулся, вспомнив происшедшее, несколько минут назад приключение. Лейтенант нырнул глубже в черную кромешную темень озера, с трудом задерживая дыхание из-за частого сердцебиения. Лишь спустя несколько минут после того, как погружаться в воду стало уже невмоготу, организм сдался, выдающаяся вперед часть его тела опала, и появилась возможность выбраться на поверхность без стеснения и смущения. Не хотелось подвергаться насмешкам со стороны приятелей и разбитных девиц, что он, "стоит как юный пионер и салютует".
– Сволочь, ненасытный!
– произнес вслух суровым тоном Никита, усевшись на ступеньках причала и, глядя на своего "приятеля" вновь делающего наглые попытки пошевелиться и привстать.
– Спать! Отдыхать! Ты свою порцию уже сегодня получил! Дай теперь мне выпить и закусить! Змей ненасытный! Моя очередь чревоугодничать.
– Иди сюда к нам! Не стесняйся!
– позвала Ольга и задорно рассмеялась.
– Мы ведь только что все близко перезнакомились...
Ромашкин стряхнул ладонями с тела воду, подергал руками и ногами, разбрасывая брызги, как дворняга после купания. Полотенца почему-то тоже забыли взять, наверное, из-за бешеной злости на ротного. Теперь придется обсыхать, подпрыгивая и тряся головой, размахивая руками. Минута энергичных упражнений
На верхней террасе, оказалось, имелся столик, ранее второпях не замеченный, в безоглядном устремлении к купанию. Его металлическая столешница была вмонтирована в каменную глыбу, а сиденьями служили две вытесанные в скале лавки, гладкие и широкие, оказалось, их вполне можно использовать и как лежаки. Толстяк на одной из них и возлежал, словно древний бог Вакх. На втором ложе примостился между двумя мокрыми полуголыми девицами Чекушкин. В стороне сидел с бутылкой пива в руке, неуловимо знакомый военный. Брюнетка притулилась в ногах у туркмена, и массировала его ступни, а толстяк в это время лениво пережевывал поджаренное мясо, на косточке запивая водкой прямо из горлышка бутылки. По толстому подбородку обильно стекал жир от баранины.
Обычно молчун Вадик, раздухорился, "распустил хвост", словно павлин, щедро разливал шампанское по кружкам, и произносил тост за тостом, один смешнее другого. Судя по трем стоящим в стороне пустым бутылкам, вот-вот придет пора идти наверх отливать употребленное и переваренное.
Никите протянули кружку, и он машинально выпил шампанское. Была б кружка водки, хлопнул бы и ее, взбудораженный организм требовал горючего, вернее охлаждающей жидкости. После второй порции шампанского тотчас налили третью. Ромашкин ухватил пучок зелени, большой кусок мяса и принялся жевать. Несколько раз, взглянув на сидящего в стороне капитана, он задумался.
"Где же я его видел?
– размышлял несколько минут Никита.
– Лицо неуловимо знакомо, только, кажется, слегка изменилось, словно осунулся отчего-то мужичок".
Капитан подстелил под задницу шинель, китель повесил на каменный выступ, снял сапоги, но более не разделся и остался в рубашке и брюках.
И тут вблизи взглянув на профиль, Ромашкин вспомнил его. Ба! Да, это капитан, м-м-м, точно фамилию не припомнить, как его.... Начальник финансовой службы из медицинского батальона! Вместе со Шмером однажды на вокзале в пивнушке сидели, а этот мужик к ним присоединился. Как зовут тоже не вспомнить. Саша? Сережа? Ну да ладно, не страшно. Лейтенант придвинулся к задумчивому офицеру и поздоровался:
– Привет, ты кажется, Сергей! Не признаешь Педженских собутыльников?
Капитан рассеянно взглянул на Никиту и промолвил:
– А-а-а! Да-да! Припоминаю. Вместе в поезде ехали на сборы в Ашхабад...
– Нет, в вокзальном кабаке пиво пили. Мишка Шмер нас знакомил.
– Точно!
– обрадовался начфин и хлопнул себя по лбу ладонью.
– То-то гляжу, рожи знакомые! Только я не Сергей, а Сергеич. Александр Сергеич! Как великий русский поэт - Пушкин.
– Извини дружище, с именем оплошал, запамятовал. А я, Никита.
– Ничего страшного, что забыл. Никита, ты "Жигулевское" будешь?
– Буду, - не стал отказываться лейтенант и взял одну из стоящих в длинном ряду пивных бутылок.
– Ничего, что мы ваших курочек-цыпочек потискали?
– Ерунда. Не жалко, они же общие, пользуйтесь, потребности нынче нет. Я сегодня не в настроении, вернее не в форме. Не суметь при всем желании, пятый день пью, и хмель не берет. Девок, Байрам набрал, разномастных, для ассортимента и услады взора. Специально выбирал черненькую, светленькую и рыженькую. Ему палитра цветов, а мне палитра: пол литра! Каков каламбур?