Густав Малер
Шрифт:
Альма Розе смогла выпросить у эсэсовцев для музыкантов особые условия — отдельный барак с деревянным полом. Ее оркестр превратился в оплот свободы в самом несвободном месте. Состав исполнителей пополнялся вновь поступавшими способными музыкантами, менее талантливых Альма старалась задействовать в качестве помощников, чтобы дать им отсрочку от газовой камеры. Однажды она спросила коменданта концлагеря Марию Мандель, что ожидает женщин, играющих в оркестре. Та ответила, что Альма может успокоить оркестранток — их очередь наступит «в самом конце», иными словами, после того как все остальные евреи «вылетят в трубу». Руководство Аушвица планировало настоящий «парад смерти», по сценарию которого последними «опустевшую площадь» должны покинуть музыканты оркестра.
Второго
Администрация Аушвица, отдавая дань ее вкладу в культурную жизнь концлагеря, разрешила устроить торжественное прощание с Альмой. Это был единственный случай за всю историю концлагерей, когда офицеры СС чтили умершего плененного еврея. Музыканты испытывали горе, смешанное со страхом. Бывший оркестрант Сильвия Вагенберг вспоминала: «Когда она умерла, я подумала: теперь всё кончено — либо нас перераспределят, и тогда нам конец, либо прямо сейчас отправят в газовую камеру. То, что Альма сделала для оркестра, невозможно измерить».
Сакральная сила музыки совершила фактически невозможное. Племянница композитора-еврея разбудила в нацистах чувство уважения и пиетета перед теми, кого они не считали за людей. В сознании масс эта история стала знаковой. Малер, предвосхитивший своей музыкой ужасы XX века, и его род, неистово боровшийся с ними, начали восприниматься во всем величии — озаренные искрой истинного служения искусству.
Сегодня личность Малера находится в авангарде, а разнообразная полемика, развернувшаяся вокруг его имени, приковывает внимание всего культурного сообщества. Композитор становится персонажем литературных произведений. К примеру, писатель Джей Сидни Джонс в детективе «Реквием в Вене» рисует события убийства оперной певицы в Венском придворном театре во времена директорства Малера. Сочинение «Последняя кантата» Филиппа Делелиса, заявленное в жанре триллера, пронизано особой мистикой. Иоганн Себастьян Бах в главной теме «Музыкального приношения», созданного по заказу Фридриха Великого, зашифровал истинное знание о музыке, которое его сын передал юному Моцарту. От него тема перешла к Бетховену, затем Бетховен перед смертью сообщил тайное знание Вагнеру, а тот, в свою очередь, — Малеру, завещавшему его Веберну. Все перечисленные композиторы, благодаря истине, унаследованной ими от Баха, в своем творчестве выразили магистраль всеобщего музыкального развития, а тайна, зашифрованная в нотах, несет смерть любому, кто пытается ее раскрыть. Пример «Последней кантаты» показателен: Малер стал восприниматься в одном ряду с Бахом, Моцартом и Бетховеном.
Среди многообразия художественных и документальных фильмов выделяется картина «Малер на кушетке», посвященная его встрече с доктором Фрейдом. Есть также документальный фильм «Мое время придет», созданный режиссером Беате Тальбертом на основе дневника Натали Бауэр-Лехнер. Фигура композитора запечатлена в пластических искусствах. На один из фрагментов неоконченной Десятой симфонии, озаглавленный «Чистилище», гамбургский хореограф Джон Ноймайер поставил балет о личных потрясениях Малера летом 1910 года. Композитор сделался самым настоящим атрибутом массовой культуры. В Европе появляются молодежные движения, его лик рисуется на майках и кружках с надписью «Малерия», что уж говорить о памятных местах, связанных с его именем…
При этом судьба Малера в России весьма специфична и, как в кривом зеркале, отражает перипетии исторического развития страны в XX веке. В 1920–1930-е годы его музыка была весьма популярна среди русской интеллигенции. В предвоенные годы ее запретили по политическим соображениям (солидаризируясь в этом с Германией), а разрешить попросту забыли, поскольку в 1940-е было не до того. Вновь
Примечательно, что в отечественном музыковедении даже сложился стереотип, оправдывающий малую популярность композитора, — при жизни Малер якобы не снискал композиторской славы, а был известен только как дирижер и театральный директор, и лишь близкие Густава знали о его сочинительстве. Но этот миф буквально тонет в статистике: при жизни состоялось более 260 симфонических концертов музыки Малера и в Европе, и в Америке, и в России. Тем не менее именно этим мифом объясняется его непопулярность в нашей стране: якобы везде так.
При отсутствии широкой известности в массах композитор точечно оказал огромное влияние на умы узкого круга просвещенных. К примеру, творчество Дмитрия Дмитриевича Шостаковича сформировалось во многом благодаря наследию Малера. Кирилл Петрович Кондрашин, впервые в Советском Союзе исполнивший все симфонии композитора, по духу был именно «малеровским» дирижером. Альтист и дирижер Рудольф Борисович Баршай не только пошел по стопам Кондрашина в популяризации малеровского наследия, но и создал свой вариант неоконченной Десятой симфонии, над реконструкцией которой трудился 20 лет, вплоть до 2000 года. Российская премьера последнего детища Малера состоялась осенью 2013 года в Санкт-Петербурге, а затем в Москве.
Большого успеха в России достигла современная наука в изучении личности и творчества Малера. Неоценим вклад Инны Алексеевны Барсовой, именно ее книги и статьи составили лучшие образцы отечественной исследовательской мысли в этой области. Удивителен пример Леонида Ивановича Дворецкого — заведующего кафедрой госпитальной терапии Московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова, посвятившего Малеру главу в книге «Музыка и медицина. Размышления врача о музыке и музыкантах», которая, помимо прочего, имеет немалую музыковедческую ценность.
У Малера и русской культуры много общего, что говорит о благодатной почве для будущего его музыки в России. Иван Иванович Соллертинский говорил, что Малер — это Достоевский, пересказанный Чарли Чаплином. Именно некая притягательность ужаса в гротесковом преломлении с характерной маршеобразностью, сменяющейся необузданным криком, была унаследована Шостаковичем и вообще оказалась близкой русскому сознанию. На основе этого можно сделать прогноз, что полноценное открытие Малера для России — вопрос ближайшего будущего и сегодня мы стоим на его пороге.
Автор выражает глубокую признательность писателю Дмитрию Быкову за идею создания этой книги, Анри Луи де ла Гранжу и Инне Алексеевне Барсовой за их вклад в изучение жизни и творчества Густава Малера, а также музыковеду Елене Борисовне Долинской за помощь в поиске исследовательской литературы.
ИЛЛЮСТРАЦИИ