Гвардеец Гора

Норман Джон

— Господин, — сказала Беверли.

— Да?

— Ты помнишь, давно, в ресторане, я рассказала тебе о своих странных снах. Наверное, это было слишком смело. Такие сны подобает

видеть только рабыням.

— Я помню, — ответил я.

— Я часто тогда видела во снах, что я женщина-рабыня, что меня содержат в тряпье или обнаженной, что на мою шею надет стальной ошейник, что на мне поставлено клеймо, и что меня наказывают, и что я должна служить мужчине.

— Я помню.

— В снах было еще кое-что, дорогой господин, — проговорила она, — о чем я не осмелилась сказать тебе.

— Что же это было? — спросил я.

Я чувствовал тогда по некоторым неясным намекам и умолчаниям, что она не полностью раскрылась передо мной.

Она посмотрела вниз.

— Что это было? — повторил я.

Она подняла глаза.

— Мужчина, которому я должна была служить, был всегда один и тот же.

— Да? — подбодрил я ее.

— И это был ты, господин, — докончила она.

Я

нежно обнял ее.

— Ты видишь, мой господин, — сказала она, — ты для меня — ожившая мечта.

— И ты для меня, любимая рабыня, — высказался я, — тоже ожившая мечта.

— Господин? — спросила она.

— Много раз я представлял себе, что ты в моих руках, что ты моя рабыня, которой я владею, моя собственность, с которой я могу делать все, что захочу.

— Теперь я здесь, мой господин.

— Я знаю.

— И только здесь я хочу быть, — призналась она.

Я посмотрел на нее в свете лампы восторга.

— Теперь покончено, — прошептала она, — с болью и стыдом Земли.

Я нежно поцеловал ее.

— Если бы тогда на Земле, очень давно, мне сказали, что я найду свое удовлетворение только в далеком мире — прикованная цепью за шею к кольцу для рабынь господина, я не поверила бы.

— Ты женщина, — сказал я ей.

— Да, господин, — согласилась она.

Затем я довел ее ласками до экстаза.