Гвардеец
Шрифт:
— Ты это… Видел я как ты фрицевский крейсер уделал! Молоток! — майор от переизбытка чувств хлопнул меня по плечу.
— Да не, там не молоток, там гидравлический молот был! — подключился к разговору смутно знакомый пилот в кожаном реглане — помнишь меня?
— Лицо знакомое, а так не признал, извини — честно сознался я, и правда, где-то я видел эту рожу, уж больно хитрая.
— Ха! Сколько времени прошло, ты тогда штурманом был на вельботе, а я штурманом у Молокова! Гидросамолёт что вы буксировали помнишь?
— Ежики кудрявые, вот это встреча! — обрадовался я —
— Было дело! — заржал мой бывший коллега — ну ты конечно и взлетел! Величина! Я ещё тогда подметил, что ты далеко пойдёшь, уж больно ушлый! Давай за встречу по маленькой?!
— Знаю я твои маленькие! — хмыкнул я — вынужден отказаться, не хочу домой пьяный прийти, два года там не был. Ты лучше адрес оставь, я во Владике десять дней буду, загляну в гости и накатим, вспомним наше приключение.
— Да, семья это святое — согласился штурман, имени которого я так и не узнал — только мы тут нинадолго. Примем ероплан и в дорогу.
— Ну тогда только после войны — развёл я руками.
— Договорились! — хохотнул штурман — не забудь!
Владивосток изменился. Большинство зданий перекрашено в невзрачный серый цвет, на улицах военные патрули которые то и дело останавливают меня, я ещё не отметился в военном комиссариате, так что у них есть повод до меня докопаться, но стоит мне только распахнуть плащ, чтобы достать из кармана документы, как меня тут же оставляют в покое, вежливо и уважительно козыряя, и не забывая напомнить, что отметится мне надо непременно сегодня. Я это и без них знаю и поэтому прежде чем идти домой, навострил лыжи как раз в районный военкомат. Герой в отпуске после ранения, всё законно и правильно оформлено, но нарываться лишний раз не стоит, поэтому я хочу побыстрее закончить с формальностями.
Военком сам меня принял, подполковник с тростью в руке, медалью «За боевые заслуги» и желтой нашивкой за тяжёлое ранение на груди, прихрамывая вышел из-за стола и как родного сына обнял меня, поздравив с возвращением домой и с тем что выжил, на моих звёздах он внимание не акцентировал, сразу видно — фронтовик. Через пять минут мы уже пили чай, а через пятнадцать минут все формальности были соблюдены, и я получил на руки даже пропуск, разрешавший мне, находится на улице в комендантский час. Пообещав не опаздывать из отпуска и просто зайти на рюмку чая, я наконец-то направился домой. Телеграмму о своём прилёте я специально не давал, не желая портить сюрприз.
— Баб! Там какой-то моряк к нам пришёл! Иди быстрее! — дверь мне открыл старший сын, он только взглянул на то, кто стоит за дверью и испуганным воробушком скрылся из виду. Быстрый такой, я даже поймать его не успел, хотя и пытался, чем наверно и напугал пацана.
Я вошёл в свою квартиру, поставил чемодан на пол и огляделся. Все как прежде, ничего не изменилось.
— Кого там черти принесли в такую рань! — ворчливый голос старушки послышался ещё до того, как она показалась в коридоре — ходют и ходют! Сказано было вам иродам, нече у нас тырвью всякие брать! Как придут, так Витькины карточки пропадают!
—
— Так почитай раз в неделю, не меньше! И ты, уматывая отсель! Витя?!- бабушка застыла с открытым от удивления ртом, не дойдя до меня метра, она подслеповато щурилась, пытаясь рассмотреть посетителя — Витюша!
Я успел подхватить бабулю на руки до того, как она грохнулась на пол. Переборщил ты Жохов с сюрпризом, бабушка чувств лишилась! Я подхватил хрупкое тело и перенёс бабулю на кровать в спальне, за мной, вцепившись в друг друга наблюдали сыновья, испуганно смотря на незнакомого им военного.
— Так! Карапузы, мухой на кухню, воды бабушке принесите! Чего стоим? Кого ждём? Не узнали? Не мудрено, встречайте папу с войны, я в отпуск приехал! — заметив, что бабуля стала приходить в сознание я переключил внимание на своих пацанов.
— Ты наш папа? — робко сделал шаг вперед старший.
— Ну да, неужто фотографий моих не видели? Идите сюда обормоты, я вас обнять хочу! — я улыбнулся и протянул руки.
— Папка! — старший сын, как паровоз таща за собой младшего, бросился ко мне на грудь, слёзы предательски подкатили к моим глазам, и я расплакался как маленькая девочка, прижимая к себе сыновей, которых уже не чаял увидеть — ты приехал! Мама говорит, что ты у нас герой, немецкий крейсер потопил, это правда? А где твои награды? Не дали, да? А когда дадут? Ух ты! Красивые! А ты мне одну подаришь? Я всем в садике покажу!
Старший тарахтел как из пулемёта, ни умолкая, взахлеб засыпая меня вопросами, мелкий же тихо сидел, как заворожённый, перебирая тонкими пальчиками мои ордена и медали.
— Дурак ты Витька! — палка больно пропечаталась к моей спине, я охнул от неожиданности и обернулся, бабуля, потеряв сознание свою тросточку не выронила, и сейчас замахивалась для второго удара, не вставая с кровати — не порола я тебя в детстве, а надо было! Это тебе за то, что в письмах своих врал, а это за то, что не предупредил заранее!
Я легко перехватил из бабушкиных рук её оружие.
— Тебе бабушка в мою роту в десант надо было, ловко палочкой орудуешь, от тебя в рукопашной был бы толк — засмеялся я — ну а что мне писать надо было? «Здравствуйте бабушка и Иринка, сегодня я выжил чудом, полкоманды убито, до завтра, наверное, не доживу» так что ли? Зато вы меньше переживали!
— Точно дурак, на пол твоей команды как раз похоронки и пришли! Ты за дур то нас не держи внучок! Эх, оболтус! Ирка то сегодня на смену ушла! Предупредил бы, она бы подменилась! — запереживала бабуля.
— Ничего бабушка, я на десять дней приехал, отпуск у меня!
— Иди обниму тебя балбес!
В госпиталь, в котором работала Ира я попал через полчаса, бабушка с пацанами накрывают на стол и готовит праздничный обед, а я рванул сюда. Если не получится её сегодня отпросить, то хоть смогу увидеть и обнять любимую.
— Вам кого? Сейчас посещения запрещены! У нас обход! — маленькая и пухлая медсестричка сидя за заваленном бумагами столом смотрит на меня строго и непреклонно — выйдете и подождите на улице, через час приходите!