Гвардейские залпы
Шрифт:
Командир - гвардии майор Виниченко. Невысокий, как бы квадратный, полный, с очень решительным лицом, на котором выделялись пытливые глаза. Комиссар гвардии майор Крюков, напротив, был очень худощав, в нем чувствовалась сдержанность и простота.
Наступили торжественные минуты.
На середину плаца перед фронтом полка вынесли гвардейское Знамя. Алое полотнище с вышитым серебром портретом Ленина. Надписи на Знамени гласили:
70-й гвардейский минометный полк.
За нашу советскую Родину.
Смерть немецким оккупантам.
Преклонив
Воины полка поклялись. Не посрамить гвардейского звания, бить врага без пощады, как зеницу ока оберегать священное Знамя.
Развернутое знамя пронесли перед фронтом полка, и оно заняло свое место впереди колонны части.
Полк получил право бить врага.
Грузились на одной из московских товарных станций. С широкой эстакады, одна за другой, боевые машины въезжали на железнодорожные платформы. В теплушках размещался личный состав. Бегал вдоль эшелона дежурный - Иван Комаров. Он следил за прокладкой телефонной линии к паровозу, за установкой зенитных средств, за общим порядком.
Поодаль от места погрузки стояли провожающие. Время от времени к ним подбегали отъезжавшие на фронт мужья, братья, сыновья.
Свистнув, паровоз медленно потянул состав. Торопливо замахали, вытирая глаза, родные. До свидания, дорогие! До свидания, Москва!
Глава третья. Батарея открывает счет
Командир нашего дивизиона гвардии старший лейтенант Кондрашов, сухощавый, с усталым морщинистым лицом человек поставил боевую задачу в точном соответствии с уставом:
– Противник обороняется... Наша стрелковая дивизия наступает...
"Наступает!!" - лица засветились радостью. Комдив наметил районы расположения наблюдательных пунктов и огневых позиций дивизиона:
– Начальнику разведки дивизиона гвардии лейтенанту Будкину оборудовать НП на западной окраине села Красная Поляна. Батарее Васильева - на высоте с отметкой 120.0. Батарее Баранова - на два километра севернее.
После уточнения района огневых позиций всем все стало ясно.
Ночью мы прибыли с батареей в район своих огневых, расположенных на юго-восточной окраине большого села Красная Поляна.
С нами приехал и Будкин со своими разведчиками. Здесь нам открывалось широкое поле для самостоятельных, решительных действий. Я проводил Будкина за наши огневые.
– Ну, давай!.. В общем, смотри тут мне...
– проговорил Мишка, в голосе его послышались озабоченность, суровая теплота.
Мы пожали друг другу руки, и Будкин отправился со своим взводом на западную окраину Красной Поляны.
Поджидая Васильева, я наблюдал за Богаченко, производившим разбивку огневой позиции.
Женя старался. Сменив несколько точек, он наконец выбрал место для буссоли.
– Меринков!
– кричал Женя.
– Развернись чуть правее! Еще чуть-чуть. Теперь вперед на полколеса... Стоп!.. Гребенников, Кобзев!
Много раз бегал Богаченко от буссоли к боевым машинам и обратно, ревели моторы, наконец, строго, как по
Подсвечивая фонариком, Богаченко в последний раз проверил показания прицельных приспособлений буссоли и отпустил командиров орудий.
Наблюдавший за Богаченко со стороны Васильев чему-то улыбался.
– Ну, давай теперь с тобой уточним, - сказал мне комбат.
– Наши позиции лучше, чем у противника - заметил он, рассматривая при свете карманного фонаря карту.
– Видишь, в наших руках и это село и вся громадная высота. На ней и приказано занять наблюдательный пункт. Смотри, как она вклинилась в расположение врага. Значит, отсюда на нее прямо идти нельзя. Можно угодить аккурат к фашистам. Надо заходить строго с востока.
Слушая Васильева, я старательно изучал карту. Для лучшей маскировки огневые батареи выбрали возле Красной Поляны, но это было очень близко от противника. И теперь прокладывать линию на высоту, на которой наметили занять НП, приходилось в непосредственной близости от передовой. Да и расстояние получалось немалое - около пяти километров. Примерно десять-одиннадцать катушек телефонного кабеля. Я сказал об этом командиру батареи.
– Конечно, - сразу же согласился Васильев.
– Да уж куда лучше было бы дождаться дня и осмотреться как следует, чем в ночи вам блуждать. Нельзя приказ! С сегодняшнего дня мы, дорогой мой, на войне. Ясно?
– Ясно!
– я встал и крикнул в сторону машины, где находились мои разведчики.
– Рымарь, выступаем!
– Главное, поосторожнее, - напутствовал Васильев.
– Завтра, наверное, наши снова атакуют, так смотрите не лезьте зря вперед. Береги людей, воевать надо научиться... Чтобы связь с тобой все время в порядке была. Дублируйте по рации...
Вместе с телефонистами и радистами я вступил в темноту черной украинской ночи.
С первым же шагом, который я сделал в сторону от огневой позиции, пришло и чувство большой ответственности, которая с этого момента на меня легла. Под моим началом было двенадцать человек. Я отвечал за них, за успех дела. Ошибусь, поступлю опрометчиво - сразу же поставлю под угрозу жизнь этих восемнадцатилетних ребят, которых сам подбирал в разведку. Разведчики! Одна из самых опасных профессий на войне... "Смотри... За каждого ты в ответе! Все время смотри в оба!" - так я сказал себе тогда.
Мы шли в ночи цепочкой, иногда, осторожно присвечивая фонариком, я проверял по карте маршрут. На одной из остановок я не удержался, показал разведчикам линию на карте.
– Видите крупный пунктир?.. Так вот, это граница между РСФСР и Украиной! Мы как раз стоим на ней.
– Прямо на ней?!
– все невольно посмотрели себе под ноги.
– Да! Ну, может в стороне на несколько метров.
– Здорово! А может быть, я стою, товарищ гвардии лейтенант, одной ногой на Украине, а другой в России?
– Шилов пошире расставил ноги и все заулыбались.