Гвардии «Катюша»
Шрифт:
На подступах к Выборгу героически действовал командир нашей батареи гвардии старший лейтенант И. А. Хоменко. Стрелковый батальон, который поддерживала батарея, попал в тяжелое положение. Противник контратаковал его превосходящими силами. Хоменко находился в боевых порядках пехотинцев, в непосредственной близости от врага, и отсюда направлял залпы «катюш». Он был ранен, но не покинул свой пост, — перевязав рану, продолжал управлять огнем.
Несколько раз фашисты шли в атаку и каждый раз отступали, неся большие потери. При поддержке сокрушительного
Это был уже не первый бой, в котором Иван Антонович Хоменко проявил самоотверженность, храбрость и высокое воинское мастерство. Мы горячо поздравляли нашего боевого товарища, когда ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Выборг взят! Ликвидирована последняя опасность для Ленинграда. Было радостно сознавать, что враги повсюду далеко отброшены от моего родного города и ленинградцы могут вздохнуть свободно.
318-й гвардейский минометный полк вступил в новые схватки с фашистами в Восточной Пруссии, штурмовал Кенигсберг. Я же принял дивизион в 19-й гвардейской минометной бригаде и продолжал с ней боевой путь от Сандомирского плацдарма до Берлина и Праги.
Наша бригада поддерживала прославленную 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П. С. Рыбалко. Каждый дивизион действовал самостоятельно — был придан одному из корпусов. Мы шли следом за танкистами, прокладывали им путь огнем.
Однажды они ушли далеко вперед, мы отстали от них. Этим воспользовались немецкие танки, вклинились между нами, отрезали дивизион. Пришлось самим принимать бой.
Передние колеса боевых машин опустили в кювет, чтобы бить прямой наводкой. Стемнело, ничего не видно. По звукам поняли, что приближаются танки. Открыли по ним огонь. Четыре фашистские машины подбили, остальные поспешно повернули назад.
Всю Польшу и Германию прошли мы с боями. К Берлину подошли к концу апреля. Поздравляем друг друга. Бинокли и стереотрубы направлены на фашистскую столицу. Все хотят посмотреть на этот город, откуда так много горя обрушилось на человечество.
Так вот оно, логово зверя! Берлин — серый, мрачный город с плотно стоящими домами. Кажется, он вымер. Это обманчиво — фашисты сопротивляются упорно.
Несмотря на бессонные ночи, проведенные на марше, настроение в батареях боевое. Каждый готовится к штурму — готовит себя и технику.
Много забот у меня и моих помощников. Отстали тылы, следует их подтянуть. Надо определить опорные пункты — склады снарядов на пути следования дивизиона во время прорыва вражеской обороны. В огромном городе множество улиц, легко заблудиться — надо изготовить опознавательные знаки, четко регулировать движение.
Мой заместитель по политической части гвардии капитан Алексей Артемьевич Довбыш непрерывно инструктирует парторгов батарей, агитаторов, редакторов боевых листков. Проходят беседы, партийные и комсомольские собрания. Принимают в партию гвардейцев, отличившихся в недавних боях, —
Мне вспоминается, как проходили партийные собрания на Волховском фронте в начале войны. Мы тогда сидели в прорытых в болотах окопах и траншеях. Зимой они были промерзшими, осенью и весной полны водой. А сейчас мы располагались в комфортабельных коттеджах столичного предместья.
Как все изменилось! Чувствовалось, что до победы остался один шаг. Но командование разъясняло офицерам, а мы солдатам: шаг этот будет очень трудным. Фашисты бешено отстаивают свой последний рубеж. Успех штурма будет зависеть от каждого воина — его смелости, находчивости, точного выполнения приказа командира.
Я и другие ленинградцы — в дивизионе нас было немало — рассказывали молодым воинам о большом тернистом пути, который мы прошли от Ленинграда до Берлина, от Нарвских до Бранденбургских ворот.
Помнится, говорил:
— Наши залпы по Берлину — это эхо девятисотдневной блокады города Ленина, эхо мук и страданий его жителей, горя, перенесенного советским народом от нашествия гитлеровцев.
Примеров приводить не надо было: в каждом освобожденном населенном пункте гвардейцы видели зловещие следы злодеяний гитлеровцев.
Незабываемо утро 22 апреля 1945 года. Залпы пушек, гаубиц, «катюш» возвестили о начале штурма фашистской столицы. Я в это время находился на НП командира танковой бригады, которую мы поддерживали. Наблюдал за сектором, по которому вел огонь дивизион. Командир бригады доволен — наши залпы точны. Бьем по району Темпельгоф, там аэропорт, вокзал.
Наконец внешнее кольцо обороны Берлина прорвано. Советские танки с десантом автоматчиков форсировали Шпрее, ворвались на улицы столицы. К концу дня они вышли к каналу Тельтов.
Казалось бы, в уличных боях применять реактивные установки нельзя. Но у наших батарей был опыт боев на Карельском перешейке, когда вели огонь снарядами с рам, образно говоря, бросались ящиками.
Организовали штурмовые группы. Они делали проходы для танкистов и автоматчиков в уличных баррикадах, в стенах домов. Направление полета 90-килограммовому снаряду придавала… тара. Снарядные ящики крепили в разрушенных зданиях на окнах, в дверях. Подключали к снаряду электропускатель, с приводом-пускателем и уходили в другую комнату.
Близость к передовым наступающим частям позволяла нам эффективно вести огонь большой разрушительной силы: наблюдая результаты стрельбы, мы немедленно вносили необходимые коррективы. Особенного успеха добивались штурмовые группы батареи гвардии старшего лейтенанта Колесникова, действовавшие с юга в направлении Бранденбургских ворот.
2 мая Берлин пал. После боя разместились мы в уцелевшем благоустроенном доме на одной из центральных улиц — Кайзерплаце. Но отдохнуть не пришлось. Радио донесло весть о том, что жители чехословацкой столицы восстали и просят помощи. Фашисты грозят потопить в крови восстание, разрушить красавицу Прагу.