Гвардия Хаоса
Шрифт:
— Господин Крэйн… — дрожащий голос Бенедикта выдернул его из мрачных воспоминаний и спровоцировал темную вспышку раздражения, которую Грид ясно прочитал в его фиолетовых глазах — и побледнел еще сильнее. Столсанг обвел тяжелым взглядом остальных присутствующих, и с неудовольствием отметил, что никто из них не был воодушевлен обещанием Дженази не вмешиваться в дела Стаи. Они боялись его, все они. И могучий Артур Коккинавье, никогда не расстающийся со своим огромным эспадоном, и расчетливый Луис Амавази, подмечающий все и вся, и гордая Ребекка Сатронг, тайно мечтающая стать достойной титула новой Богини Юга — и остальные семеро, главы малых и вассальных домов, чародеи и просто талантливые
— Бенедикт? — он поднялся со своего места и вышел из-за стола. Глава Великого Дома Столсанг возвышался над своими сторонниками даже сидя в кресле, а теперь, оказавшись на ногах, казался им и вовсе великаном, могучим и широкоплечим. Густые длинные зеленые волосы свободно струились по его спине, плечам и груди, качаясь в такт спокойному уверенному шагу.
— Они идут сюда…
— Кто? — не понял Крэйн, осознав, что, видимо, все же упустил нечто важное в отчете Грида.
— Мэй, дети Ришари и «дикие» вместе с Вальдом Брауном, — настойчиво повторил Бенедикт. — Дженазии дал им неделю на то, чтобы они пришли с вами к соглашению. Если они не успеют, то он признает ваши притязания на контроль над континентом. С момента нашей встречи прошло почти двадцать часов, так что у них осталось всего шесть дней. Я не знаю, где они сейчас, но уверен, что уже близко.
— Вот как? — Крэйн задумчиво потер подбородок. — Расскажи мне о детях Ришари. Среди них должен быть Ранмаро Лэйт, верно?
При звуке имени Великого Дома Лэйт по рядам «алых» прошел едва различимый шепот, вызвавший в Крэйне очередную вспышку гнева. Больше ста лет прошло с тех пор, как стало ясно, что дом Лэйт больше не может претендовать на роль объединяющей силы Десяти Великих Домов, но память о его величии до сих пор была жива — у неоспоримого достоинства невероятно длинной жизни их расы имелось продолжение в лице определенного вида недостатков. Как и все люди, они предпочитали помнить победы, и забывали о поражениях.
— Да, он среди них. С ним его кузина, Виктория Лэйт — дочь Валерии и, по непроверенным слухам, — Ичиро.
— В таком случае, ее настоящим именем будет Виктория Саргас, — снисходительно поправил Бенедикта Крэйн.
— Саргас не существует, — Ребекка Сатронг не смогла сдержать своего возмущения, нервно поправив свою роскошную прическу. — Фальшивое имя, ширма для примитивных наземников. Если мы признаем Дом, существующий только на бумаге никчемных бюрократов, то что тогда останется от нашей чести и гордости? Дженази и Ришари никогда не называли себя Саргасами перед нами, этим именем они представлялись перед никчемными нвелотами!
— С тех пор, как у нас отняли наши дома, мы ничем не лучше жалких наземников, Ребекка, — заметил Ренар Нок-Старвинд, накручивая на палец единственный алый локон в своих светло-русых волосах. Вспыльчивый наследник вассального дома Старвиндов был неравнодушен к красавице Сатронг, но его увлечение проявлялось в основном в меткой и порой резкой критике ее персоны.
— До тех пор, пока мы помним, кто мы — этому не бывать, — тихо, но отчетливо произнесла женщина, обжигая его яростным взглядом. — Великий Дом остается великим до тех пор, пока чтит свои традиции. Не думала, что наследник вассального дома способен забыть об этом.
— Довольно, — как ни странно, неожиданная перепалка соратников
Грид замялся и окинул зал растерянным взглядом.
— Есть еще одна… Юрика. Акаяма Юрика. Младшая дочь Ришари, ей всего шестнадцать.
— Впервые слышу, — ответил Крэйн удивленно. — Что она из себя представляет?
— Просто девчонка. Наглая… — Бенедикт развел руками, признавая свою полную неосведомленность в данном вопросе.
— Дочь Ришари не может быть просто девчонкой, — безапелляционно заявила Ребекка, возмущенно фыркая.
— Акаяма — родовое имя Кэнсея, — очень тихо произнес Ренар, натягивая локон еще сильнее. — Его настоящее имя — Акаяма Хоодо.
— Значит, слух о том, что у Ришари была любовная связь с Акаяма Кеншином, был не просто слухом, — с удивлением отметила Ребекка, и в глубокой задумчивости откинулась на спинку своего кресла.
— Он был силен, — веско произнес Артур Коккинавье, машинально проведя ладонью по рукояти двуручного меча. И Крэйн вспомнил, что этот клинок был перекован после того, как Артур сломал его в поединке против легендарного сына Кенсэя. Позорное поражение в бою с безоружным противником долгие годы не давало ему покоя. Как и невозможность взять у него реванш.
— Он был даже сильнее своего отца, — ответил Луис Амавази, впервые нарушив свое молчание на этом собрании. Крэйн всегда ждал, когда он выскажет свое мнение, с нетерпением… и определенной боязнью. Потому что Луис видел людей насквозь, и порой говорил им очень неприятные вещи. Включая и ему, лидеру «алых». Крэйн не назначал его своим первым заместителем — он сам стал им, негласно, просто из учета его предыдущих заслуг. И глава «алых» хорошо знал, что Луис лишен такого качества, как верность. После заявления Бенедикта Грида о возвращении Дженази ему было просто необходимо убедить Луиса в том, чтобы он продолжил поддерживать его. Если придется — даже силой.
— Который победил в дуэли твоего деда, — продолжил Амавази, — Витторио Коккинавье. Который, говорят, был величайшим мастером меча своей эпохи. Что же собирается делать наследник Великого Дома Коккинавье с внучкой человека, убившего вашего героя?
— Мой дед был Гвардейцем Хаоса, — нахмурившись, ответил Артур. — Он совершил много преступлений против Десяти Великих Домов…
— Благодаря чему Гвардейцы относились со снисхождением к дому Коккинавье.
— Как и к Бронзлевен и Амавази, — потемнев лицом, начал заводиться Коккинавье. — С момента своего появления Гвардия Хаоса опиралась на три наших дома. Не нужно напоминать об этом расколе между домами, Луис, все это давно в прошлом. Тем более тебе, одному из Амавази.
— Мои родители и деды не служили Гвардии, и погибли от рук своих братьев-перебежчиков, — ничего не значащим голосом ответил Луис. — Я сражался с ней до тех пор, пока Десять Великих Домов не объявили о своей капитуляции и не признали Фридриха императором. В отличие от тебя — Кандидата в Гвардейцы. И когда я понял, что кроме меня ни один Амавази больше не собирается сражаться, я пришел к Ришари, один, и сказал ей, что готов служить Гвардии вместе со своими братьями и сестрами, но если мне предоставится такая возможность — убью ее и брата без промедления. И если ей это не нравится, она может убить меня прямо сейчас. Она пощадила меня, и теперь, спустя столько лет, я понимаю, что предоставь мне судьба возможность убить ее — я ей не воспользуюсь. И мне интересно, Артур Коккинавье, как ты поступишь с дочерью женщины, которую я искренне уважаю?