Гвардия Хаоса
Шрифт:
Крэйн одним выстрелом снес добрую треть главной башни своего замка.
***
Когда Юрика вернулась из Абстрактной Области в реальность, в конференц-зале было всего три человека: Просперо, Фредерик и… Раббен Тоттенгрибер.
Состав лиц, который лишь частично соответствовал ее ожиданиям.
И сколько бы она не была изумлена присутствием здесь бывшего Гвардейца, являющегося союзником Сигурда, куда больше ее встревожил факт отсутствия Римпо Лу.
Римпо Лу знал ее отца.
А потом из воздуха друг за другом выпорхнули
Она сама не поняла, когда Ранмаро и Виктория оказались прижаты к ее груди.
— Эй, не так резко… — коротко выдохнула дочь Валерии, с большим трудом сумев набрать воздуха в стиснутую в стальных тисках грудную клетку; ребра отчетливо хрустнули. Ранмаро не смог сделать даже этого, и сейчас его глаза старались не вылезти из орбит: физическая сила Юрики выросла вне пределов всякого разумного ожидания.
Юрика опомнилась и выпустила их из объятий.
— Где Мэй и остальные? — спросила она у Просперо. — И что здесь делает… — она одними глазами указала в сторону Раббена. И вспомнила о вежливости. — Что вы здесь делаете? — спросила она уже у самого Тоттенгрибера.
Раббен не успел ответить: замок до самого основания сотряс тяжелейший удар. Пол резко ушел вниз и вернулся обратно, больно ударив по подошвам стоп, сверху оглушило грохотом мощного взрыва. Свод и стены конференц-зала покрыла густая сеть трещин, на искореженный в прошедших схватках пол посыпались довольно увесистые обломки. Дверь в противоположном конце зала выбило с той стороны воздушным тараном ударной волны, из проема ударил густой поток серой пыли.
Не успела пыль осесть, как за проемом прогремел новый взрыв, многократно слабее предыдущего, но на этот раз с волной обломков к Юрике и остальным выбросило Мэй. Ее было сложно узнать под толстым слоем пыли, покрывавшем лицо, волосы и обрывки одежды, но сомневаться не приходилось: эта гибкая подвижная фигура могла принадлежать только ей.
Несмотря на то, что ей явно пришлось прочувствовать на себе куда больше воздействия от этих странных взрывов, чем им всем, Мэй ловко отскочила от пола и в боевой стойке замерла между ними и выбитой дверью, за которой клубились густые пыль и тьма.
— Мэй! — Юрику остановил предупредительный взмах руки девушки, который помешал ей обнять ее и удостовериться, что с ней все в порядке.
— Приготовьтесь! Он идет, — сухо произнесла Мэй, сосредоточенно смотря вперед. Юрика последовала ее примеру — и вместе с остальными увидела, как из облака пыли выходит двухметровый громила с шевелящимися змеями вместо волос, покрытый оранжевой броней. Вместо правой руки у него было странное бутонообразное образование с щупальцами, которые выглядели слишком уж хищными и агрессивными, вооруженные костяными зазубренными шипами.
— Это кто? — спросила Юрика, хотя используя метод исключения, уже предположила, что это сам хозяин замка. Но нужно было удостовериться. Тот вроде человеком был…
— Крэйн Столсанг, — представился громила. Юрика наконец рассмотрела, что глаза у него фиолетовые — почти как у дяди.
— То есть в бою один на один ты с
— Я не претендую на власть над вашей никчемной «Стаей», — широко усмехнулся Крэйн Столсанг, делая уверенный шаг вперед. Несмотря на расстояние, Юрику он прекрасно услышал. — Мне нужен весь этот мир.
Точку в этом предложении поставил звонкий звучный выстрел, и лоб Крэйна расцвел алым цветком, а стену за спиной окрасило в красный, белый и зеленый фонтаном, вырвавшимся из затылка.
Юрика повернула голову — и увидела тончайшую струйку дыма, поднимавшуюся от ствола большого пистолета Раббена Тоттенгрибера.
Крэйн усмехнулся. Дыра в черепе, вопреки ожиданиям Юрики, сообразившей, что к чему, не спешила затягиваться. Только сгладились края, принимая противоестественно естественный вид, словно для данной биологической формы Столсанга сквозное отверстие в голове было предусмотрено самой природой.
— Весь мир — и ни песчинкой меньше.
Глава 87. Драконобойцы
Властный и уверенный тон Крэйна пробудил в Юрике чувство глубокого и искреннего возмущения, но едкое ответное замечание, уже готовое сорваться с ее губ, опередили слова Раббена Тоттенгрибера, произнесенные с не менее снисходительным пренебрежением:
— Весь мир? Ты заполучил силу, которая поражает твое собственное воображение, и теперь считаешь, что весь мир может стать песчинкой на твоей ладони? Хотел бы я сказать, что твоя глупость поражает мое воображение и превосходит все мои ожидания — но это не так. В своей жизни я повидал множество глупцов, и ты не входишь даже в первую сотню бесконечно близоруких и ограниченных людей, с которыми мне приходилось сталкиваться. Бесконечно слепых и самонадеянных глупцов.
— Я ценю мнение человека, который на целую сотню лет старше меня, но не думаю, что готов признать правоту того, кто семьсот лет только и делал, что выполнял чужие приказы, — с усмешкой ответил Крэйн. — Может быть, я и не осознаю масштабов того, чем желаю обладать, но точно знаю одно: этот мир признает только силу. А сила, которой я теперь обладаю, и правда поражает воображение.
Крэйн поднял над головой руку, направив в потолок ладонь с широко разведенными в стороны пальцами — и весь замок содрогнулся до самого основания. Юрика нахмурилась: слова Столсанга напомнили ей одни из первых слов, услышанных от Дженази еще в Ховине. Как же давно это было…
— Теперь ты не обладаешь даже собой, — холодно ответил Раббен. — А сила, которой ты так восхищаешься, поражает только твое скудное воображение.
— Напротив, я подчинил ее себе, Тоттенгрибер, — в правильных, безупречных чертах лица Столсанга проступило выражение мрачной решительности. — Довольно слов. Если ты решил, что они остановят меня, то добавь самого себя в свой собственный список величайших глупцов этого мира, — и пальцы Крэйна, направленные к своду зала, слегка сжались. Стены замка задрожали еще сильнее, от осколков плит под ногами в воздух поднялась пыль — и крошечные осколки камня. Юрика почувствовала, что становится легче, и взглянув на остальных, увидела, что они испытывают похожее ощущение.