Гвен Винн. Роман реки Уай
Шрифт:
Однако компаньонке и помощнику викария недолго доводится вести оживленную беседу, которая их обоих интересует. К их сожалению, вскоре появляется третий участник. Мисс Линтон наконец соизволила высвободиться из объятий бога сна и заходит в комнату для завтраков в сопровождении своей французской femme de chambre.
Изящно поздоровавшись с мистером Масгрейвом, она садится во главе стола, где уже стоит старинная серебряная урна, из которой исходит пар; готовы и кофейные и чайные чашки; они ждут, когда в них разольют соответствующие
– Где Гвен?
– Еще не спустилась, – кротко отвечает мисс Лиз. – Я во всяком случае ее еще не видела.
– Ах, она нас всех сегодня побила, – замечает древняя челтхемская красавица, – встала позже всех, – добавляет она, смеясь своей маленькой шутке. – Обычно она встает так рано. Не помню, чтобы она когда-нибудь вставала так поздно. Устала, бедняжка! Неудивительно! Столько танцевала, и со всеми!
– Не со всеми, тетушка! – возражает компаньонка, подчеркивая это «не со всеми». – С одним джентльменом она за весь вечер ни разу не танцевала. Разве это не странно? – Это произносится шепотом и в сторону.
– А! Действительно! Вы о капитане Райкрофте?
– Да.
– Немного странно. Я сама это заметила. Она казалась отчужденной с ним, и он тоже. У вас есть какие-нибудь соображения, почему это, Нелли?
– Никаких. Я только почувствовала, что между ними что-то происходит.
– Обычное дело: ссора влюбленных, я думаю. В свое время я их видела много раз. Какими глупыми становятся мужчины и женщины, когда влюбляются! Не правда ли, мистер Масгрейв?
Преподобный отвечает утвердительно, но смущенно и почему-то покраснев, как будто считает, что это адресовано и ему.
–Но в таких обстоятельствах, – продолжает словохотливая старая дева, – мужчины гораздо глупее. Нет! – восклицает она, спохватившись. – Нет, как подумаю, это не так. Я видела, как леди из себя выходили из-за Бью Бруммеля (Английский аристократ первой половины 19 века, законодатель мужской моды. – Прим. перев.), неприлично спорили из-за очереди потанцевать с ним! Бью Бруммель, который кончил свои дни в дешевых меблированных квартирах! Ха-ха-ха!
В смехе мисс Линтон намек на тоску, словно она сама испытала чары этого знаменитого денди.
– Что может быть нелепей? – продолжает она. – Когда оглядываешься назад, все это кажется нелепостью. Ну, что ж, – она берет в руки кофейник и наполняет чашку, – молодой леди пора спуститься. Если она легла, когда все разошлись, должна уже отдохнуть. Боже мой, – взглянув на часы в бронзовой оправе на каминной доске, – уже больше одиннадцати. Кларисса, – это обращено к все еще присутствующей femme de chambre, – попросите служанку мисс Винн передать хозяйке, что мы ждем ее за завтраком.
Француженка выходит и поднимается наверх; почти немедленно возвращается вместе со служанкой мисс Винн и сообщением, которое крайне удивляет троих сидящих за столом. Сообщение делает английская служанка на своем родном
– Мисс Гвен нет в ее комнате; и не было всю ночь.
Мисс Линтон как раз в этот момент очищала скорлупу с яйца цесарки. Если бы под ее пальцами разорвалась бомба, результат был бы менее поразительным.
В крайнем изумлении выронив яйцо и чашку, она спрашивает:
– Что вы имеете в виду, Гиббонс?
Гиббонс – так зовут служанку.
– О, мэм! То, что сказала.
– Повторите. Не могу поверить своим ушам.
– Мисс Гвен не спала в своей комнате.
– А где она спала?
– Не знаю.
– Но вы должны знать. Вы ее служанка – вы ее раздевали.
– Не раздевала, мне жаль сказать, – запинаясь, говорит девушка смущенно и вновато. – Мне очень жаль.
– А почему вы ее не раздевали, Гиббонс? Объясните.
Грешнице Гиббонс приходится рассказать о происходившем во всех подробностях. Больше нет смысла что-то скрывать – все и так выяснится.
– Вы уверены, что она не спала в своей комнате? – спрашивает мисс Линтон, как будто не в силах осознать такие необычные обстоятельства.
– О, да, мэм. В постели никто не лежал, простыни и покрывала не смяты. На стуле ночная рубашка, точно как я ее положила.
– Очень странно! – восклицает мисс Линтон, – И даже тревожно.
Впрочем, старая леди пока еще не встревожена – во всяком случае не очень. Ллангоррен Корт – большое поместье, в нем десяток запасных спален. А она, та, что вчера стала здесь хозяйкой, бывает очень капризной. Возможно, что, устав после танцев, она зашла в первую попавшуюся спальню, упала на кровать или софу прямо в бальном платье, уснула и спит до сих пор.
– Обыщите их все! – приказывает мисс Линтон, обращаясь к множеству слуг, которые прибежали по ее звонку.
Они разбегаются в разных направлениях, мисс Лиз вместе с ними.
– Весьма необычно. Вам так не кажется?
Это она говорит викарию, единственному оставшемуся с ней в комнате.
– Кажется Но ничего плохого с ней не случилось. Надеюсь. Как может быть иначе?
– Действительно, как? Тем не менее у меня какое-то предчувствие, и я не успокоюсь, пока не увижу ее. Как бьется у меня сердце!
Она прижимает ладонь к области сердца, но скорее с выражением не боли, а жеманства.
– Ну, Элеанор, – обращается она к компаньонке, вернувшейся в комнату вместе с Гиббонс. – Какие новости?
– Никаких, тетя.
– И вы правда считаете, что она не спала в своей комнате?
– Я почти уверена в этом. Постель, как и сказала Гиббонс, не тронута, софа тоже. К тому же нет платья, в котором она была вчера вечером.
– И нигде нет, мэм, – добавляет служанка, которая хорошо разбирается в таких вещах. – Как вы знаете, это небесно-голубой шелк, с белыми кружевами поверх, расшитый геральдическими лилиями. Я искала везде и не нашла ни одной вещи, которые на ней были, даже ленты!