Х – 11
Шрифт:
— У меня лекция! — прошипела она и хотела еще что-то добавить, но не успела — Денис прохрипел:
— Я умираю… дома… у подъезда… — и отключился. Силы покинули старшего помощника, но провалиться в спасительное забытье ему было не суждено — боль продолжала терзать его тело, не давая ускользнуть в благословенное беспамятство. Однако же, как выяснилось, сознание он все-таки потерял, потому что очнулся в собственной ванне в луже из всех субстанций, что наполняют организм живого человека. Пока они внутри — все нормально, но вот когда эти субстанции вырываются наружу, да еще одновременно,
Как он в ванне очутился и что в ней происходило, было загадкой масштаба, кто убил Джона Кеннеди. Единственным логическим объяснением всего произошедшего было участие в нем ведьмы, но… рыжая, при всей своей спортивности, вряд ли смогла бы дотащить хоть и не толстого, но достаточно тяжелого Дениса до квартиры, затащить в ванную, раздеть, уложить в ванну, причем так, чтобы не разбить ему при этом голову, или еще какой-нибудь жизненно важный орган. Скорее всего, она привлекла помощь — отказать ей в чем-либо мужчина с нормальной сексуальной ориентацией не мог, но это означало, что посторонние могли видеть шкиру и пояс и это было плохо. А еще плохо было из-за редкостной вони.
Впрочем, и рассекреченные перед посторонними шкира и пояс, и вонь, все это, по большому счету — и хрен-то с ним, потому что было главное, перевешивающее все остальное — боли не было! Вместо нее было ощущение, что сил нет даже для того, чтобы поднять голову, но, повторимся — боль ушла! Вместо нее пришло ощущение счастья. Ну, это-то, как раз понятно — для того, чтобы по-настоящему оценить, что имеешь, надо это потерять. Особенно, что касается здоровья. Однако, как известно, счастье долгим не бывает — вонище, царящее в ванной, быстро избавило старшего помощника от эйфории.
Видимо, его шевеления не остались тайной для спасателя, потому что дверь в ванную немного приоткрылась и в проеме показалось лицо Юльки, которая сразу же наморщила носик.
— Жив… — констатировала она.
— Не дождетесь, — проворчал Денис, пытаясь скрыть определенную неловкость за свой внешний вид. Лежать голым, в луже дерьма, перед красивой девушкой — это знаете ли… не в мужском стриптизе участвовать, хотя казалось бы — и там и там приходится работать голышом, но, согласитесь — определенная разница есть.
— Ну, раз грубишь — значит точно жив, — сделала безошибочный вывод ведьма. — Отмывайся. — Она сделал крохотную паузу: — Вонючка! — потом ехидно улыбнулась и добавила: — Был бы шланг — я бы тебе помогла. А так — извини! Как-нибудь сам.
Дождавшись, когда ведьма закроет дверь, старший помощник, кряхтя, как старый дед, восстал из мертвых и приступил к клининговым операциям — сначала смыл все дерьмо из ванны, потом почистил ее, а потом взялся с тем же рвением за себя. Через полчаса Денис, чистый, как палуба адмиральского катера, надраенная перед визитом Верховного Главнокомандующего, вышел из ванной, невозмутимо продефилировал голым перед, столь же невозмутимой рыжей и скрылся в своей комнате, из которой появился через минуту, одетый уже по-человечески.
Он подсел к столу, за которым Юлька неторопливо потягивала кофеек, единственно для того, чтобы пообщаться, потому что после той прочистки организма со всех сторон,
"Сейчас выпендриваться начнет!" — мрачно попророчествовал внутренний голос.
"К гадалке не ходи!" — не менее мрачно согласился с ним Денис. И не ошибся.
— Юль! Пожарь пожалуйста мясо, — слабым голосом, максимально заискивающе, попросил он.
— А самому слабо?! — рыжая возмущенно подняла бровь. В ответ старший помощник молча показал ей дрожащие руки.
— Я тебе не кухарка! — объявила ведьма прокурорским тоном. — И вообще, я готовлю, только любимым мужчинам, а мы с тобой даже не спим! — надменно изрекла она. Сделав это заявление, она немедленно нацепил передник и приступила к готовке, вызвав тем самым замешательство, как внутреннего голоса, так и его носителя — логика происходящего оказалась выше их понимания.
Утолив голод, а вслед за ним и жажду, Денис удовлетворенно рыгнул, заслужив тем самым презрительно-негодующий взгляд рыжей, как бы говорящий: "фи! с кем приходится иметь дело!?!".
— И как с тобой в приличном обществе показаться? — задала она риторический вопрос, закатывая глазки.
"А куда это она со мной собралась показываться?" — удивился старший помощник.
"На новогодний бал девственниц первокурсниц в Кремле!" — ухмыльнулся внутренний голос.
"Ну-у… разве что… — не очень поверил в такую перспективу Денис. — Но, думается она это так — для красного словца ляпнула".
Однако получилось действительно не очень… — что толку объяснять, что организму не прикажешь, а сдерживаться вредно, поэтому старший помощник изобразил раскаянье и виновато глядя на ведьму, смущенно улыбнулся:
— Пардон-с! Благородная отрыжка.
— А из манер видна привычка к лошадям! — поморщилась рыжая, давя понять, что ни на ноготь не верит в искренность собеседника.
Денис же, посчитав, что протокол соблюден и хватит посыпать голову пеплом, сыто откинулся от стола и, широко осклабившись, перешел в контратаку, не давая ведьме закрепиться на захваченной высоте:
— Выходит, ты меня тайно любишь! — сделал он вполне логичное предположение.
— Размечтался! — фыркнула рыжая. — Я из жалости! — гордо объявила она и передразнила старшего помощника, состроив жалобную мину: — Юль! Пожарь пожалуйста мясо, — после чего изобразила ручной тремор. — И вообще, — прищурилась ведьма, — мы его от смерти спасли, а он нам фигвамы рисует!
— А вот с этой цифры поподробней, — посерьезнел Денис. — Мне реально плохо было… — признался он, потом на секунду задумался и поправил формулировку: — Ну-у… по крайне мере показалось, что сильно плохо. А на самом деле, что произошло?