Хаджи
Шрифт:
Флейта позвала меня с дорожки к брызжущему водопаду, стекавшему в бассейн с вином. За ним был большой открытый луг, покрытый разноцветными лепестками роз и самой мягкой травой, какую мне приходилось видеть. Иисус сидел среди роз.
– Где мы?
– спросил я.
– В первом раю, - ответил Иисус.
– Дальше я идти не могу.
– Но на небесах ты ведь можешь пойти куда угодно!
– К сожалению, не раньше, чем Аллах окончательно распорядится обо мне. Когда я пришел в первый раз, Аллах заверил меня, что я и мои последователи могут неограничен-но пользоваться небом. Мне доставляло хлопоты
– Кто он?
– Мохаммед.
– Ты знаешь Мохаммеда?
– Ну конечно. Пока он не пришел, меня считали сыном Аллаха. Мохаммед яростно спорил целые столетия, и меня в конце концов понизили до мусульманского святого и про-рока.
– Так кто же ты, Иисус? Еврей, христианин, мусульманин?
– Я истинно верующий. Понимаешь, ныне только исламу принадлежит небо.
– Но почему ты не можешь выйти за пределы первого рая?
– Я все еще отказываюсь согласиться с заявлением Мохаммеда, что всех неверных надо заживо сжечь. Мне удалось убедить Аллаха оставить неверных хотя бы в первом раю. Но Мохаммед, надо сказать, настойчив. Он желает всех других сжечь.
– А христиане знают, что ты на самом деле мусульманин?
– Они бы отказались в это поверить, по крайней мере пока Аллах не вынесет об этом окончательного решения. Мне не хочется беспокоить Аллаха, потому что, в конце концов, ему же приходится присматривать еще за семьсот пятьюдесятью четырьмя миллиардами триллионов других планет, не говоря уже обо всех солнцах и всех этих су-масшедших кометах.
– Но если есть лишь одно настоящее небо, то куда же уходят люди со всех этих других планет?
– У всех них есть свое седьмое небо. Одно на планету, вот так. Но я ведь пришел, чтобы помочь тебе справиться с твоими трудностями, Ишмаель, - сказал он, внезапно сменив тему небесной политики.
– Скоро ты увидишь золотую лестницу, - сказал Иисус.
– Взойди по ней, и найдешь ответ.
– Но это загадка, которую невозможно отгадать, - возразил я.
– Все, что выше, чем здесь, - загадка. Если бы мы не говорили загадками, никто нас не понял бы.
И сразу за ним появилась золотая лестница. Теперь я испугался.
– О, Иисус, - воскликнул я, - помоги мне! Что есть истина небес?
– Истина в том, что Аллах один. Он - все добро, и он - все зло. В каждом из нас он поместил равную меру того и другого. Тебе дан ум, чтобы вести войну внутри самого се-бя и удовлетворять только себя. Положись на собственную душу. Найди свой собствен-ный ответ, и ты будешь свободен.
– Это самая ужасная загадка из всех!
– Однажды ты ее разгадаешь. А теперь взбирайся, Ишмаель. Чтобы получить от-вет, тебе надо забраться на уровень, на который ты однажды взбирался, и там ты найдешь ответ.
– Но... но...
– Больше ни о чем не спрашивай. Действуй своим умом. А мне надо идти. Мне еще предстоит долгий путь, а лошади у меня нет.
Поначалу поднятие по золотой лестнице было удовольствием, чудом.
Передо мной была странная дверь. Когда я добрался до нее, она открылась. Я ока-зался в комнате, огромной, как царский дворец, но там ничего не было, кроме малюсень-кого старинного горшка с надписью: ПЕПЕЛ ПРОШЛОГО.
И в этот момент я стал погружаться. Я падал, и все чудные зрелища, запахи и зву-ки, которые я слышал, смешались вместе и передразнивали меня. Я увидел, как появилась планета Земля. Я падал все быстрее. Огни Акбат-Джабара возникли как дальняя вспыш-ка, становившаяся все больше и больше. Меня разобьет на миллион кусков! Ниже... ни-же... ниже... О Аллах, помоги мне!
Луч солнца открыл мне глаза. Я знаю! Я знаю! Я кинулся с Горы Соблазна в Акбат-Джабар, падая и обдирая в кровь руки и колени. Задыхаясь, я вбежал в нашу лачугу, схва-тил хаджи Ибрагима за руку и потащил его вон.
– Отец, - прошептал я ему на ухо, - я знаю, как связаться с евреями.
Глава третья
Я не мог рассказать хаджи Ибрагиму о своем путешествии в первый рай. Семья по-верила бы мне, и возникла бы жуткая ревность оттого, что Иисус нанес свой персональ-ный визит именно мне.
Будучи мухтаром Табы, отец наслышался за своим столом в кафе многих удивитель-ных историй. Мы не глумимся над тем, что кажется фантазией. Нам и в самом деле трудно сказать, где кончается фантазия и начинается действительность. Один только мой отец обычно подвергал эти истории сомнению, но никогда не говорил этого в лицо рассказчи-ку, ведь это могло его обидеть.
Я был в полной уверенности, что мое путешествие произошло на самом деле и рас-крыло глубокую тайну. Но в глазах Ибрагима мне все-таки не хотелось показаться глу-пым. Я решил одолеть проблему логикой, ведь он был одним из немногих, кто мог бы это оценить.
– Смотри!
– воскликнул я показывая на вывеску под окном второго этажа на проти-воположной стороне улицы. Надпись гласила: "Доктор Нури Мудгиль, профессор архео-логии".
– Во имя пророка, скажешь ты мне, в чем дело?
– спросил Ибрагим.
– Помнишь, дети в Табе болтались у шоссе? Что они делали?
– Попрошайничали, - ответил он.
– А еще?
– Продавали напитки и еду.
– А еще что?
– Сыну не полагается задавать отцу загадки. Как раз наоборот.
– Что же еще они продавали?
– настаивал я.
– Наконечники для стрел, черепки.
– А кто их покупал?
Ибрагим начал понимать мою игру.
– Большей частью евреи покупали, - сказал он.
– Да простит мне Аллах мое ужасное непослушание - что я был в киббуце Шемеш против твоей воли, но мне надо рассказать тебе, что я там увидел. Евреи устроили целый музей древностей. В Табе все дети знали, что евреи купят все, что относится к древностям. И я узнал, что и в других киббуцах есть музеи. Евреи с ума сходят по музеям.