Хаджи
Шрифт:
– Ишмаель готов правдиво ответить на все вопросы, - сказал хаджи Ибрагим.
– Мальчик умнее, чем мог бы быть в свои тринадцать лет. Он мой наперсник и редко лжет. Он обо всем знает, в том числе и о моих поисках Гидеона Аша. Это он, Ишмаель, доду-мался, что вы, как археолог, можете иметь доступ к еврейской стороне.
– Ты понимаешь, Ишмаель, насколько важна наша тайна?
– спросил он.
– Да, сэр, - сказал я.
– Вы правы. Евреи - самые необыкновенные исследователи прошлого. У них нена-сытное увлечение своими корнями.
Он вынул топографические
– Надо как следует изучить их и подумать, нельзя ли установить, где находится и та пещера, в которой вы жили, и та, где вы нашли сокровища.
Я почувствовал себя ужасно важным, но стушевался, поглядев на карты и фотосним-ки. Они совершенно сбили меня с толку. Но когда профессор доктор Мудгиль объяснил, что они означают, мое смущение немного прошло.
– Вот здесь.
– Я показал наугад.
Отец взглянул, но, не понимая, осторожно кивнул.
– Значит, ты увидел дыру над своей пещерой, и тебе стали говорить, что слабо тебе туда залезть?
– Да, сэр.
– Ты поднимался туда один?
– Он полез вместе с юношей по имени Сабри, которого мы взяли в свою семью в На-блусе. Сабри работает в Иерихоне, но я могу устроить встречу с ним, - сказал Ибрагим.
– Ну, ответь же профессору. Вы поднимались вместе, - настаивал отец.
– Сабри не все время шел вместе со мной. Он испугался высоты и ушел.
– Остальной путь ты шел один?
– спросил профессор Мудгиль.
– Нет, сэр. Я не сказал тебе, отец, боялся, что ты будешь недоволен, но я полез вме-сте с Надой. Это Нада все это нашла.
– Я попытался взглянуть на хаджи Ибрагима, зная, что он не прибил меня на месте только из-за присутствия профессора доктора Мудгиля, но вспыхнувшее в его глазах бешенство говорило, что мне еще достанется. Конечно, я ничего не сказал о том, что Нада снимала свою рубашку.
– Тогда приведите ее сюда, - сказал археолог.
– Это невозможно, - резко ответил отец.
Мне надо было соврать. Сабри поддержал бы меня. И зачем я рассказал отцу про Наду!
Профессор доктор Мудгиль понимающе перевел взгляд с меня на отца.
– Ну, продолжим, - сказал он.
По его вопросам я нарисовал приблизительную карту пещеры с сокровищами, изо-бразив три ее помещения и расщелину, где мы их нашли. Он следил за каждым моим сло-вом.
– Были там скелеты?
– Да, это было первое, что мы увидели. Мы их испугались.
То, что мы нашли кости ребенка в большом кувшине, указало профессору доктору Мудгилю, что хоронивший ребенка верил в бога или в богов. Дитя было укрыто в кувши-не для путешествия на небо - что-то в этом роде. Кости другого ребенка возле обожжен-ного камня говорили о том, что было совершено жертвоприношение.
Он задал мне множество вопросов о завертке в ткань, о зерне, признаках огня и вся-ком другом.
– Там было множество горшков, и разбитых, и целых. Мы их не взяли, потому что спускаться по скале было очень трудно, и мы боялись, что выроним их и они разобьются.
Профессор доктор Мудгиль пробормотал, что бедуины наверно уже разграбили пе-щеру.
– У нас есть доказательства, что пещерами между тем местом, где мы находимся, и Масадой пользовался Бар Кохба, еврейский революционер постхристового времени. Его восстание против римлян в первый раз обозначило конец евреев в Израиле. Без сомнения некоторые напластования остались от Бар Кохбы, а может быть даже от ессеев, которые были связаны с Иисусом и Иоанном Крестителем.
Он стал объяснять мне о напластованиях, пытаясь установить, не могли ли воины Бар Кохбы вместе со своими семьями жить в этой пещере, не подозревая о драгоценном кладе.
– Да, это очень возможно, - посчитал я.
– Вещи были очень хорошо запрятаны глу-боко в трещине в самом маленьком помещении. Само оно было непригодно для того, что-бы там жить, потому что высота там только три-четыре фута. Сокровища могли бы найти, если бы только специально их разыскивали. Нада их нашла потому, что обертка развалилась и камни вокруг осыпались.
Он спросил меня о деревянных палках поблизости. Я их вспомнил. Профессору Мудгилю это указывало на то, что эти неизвестные люди специально спрятали сокровище. В доисторическое время палками пользовались, чтобы копать. Из-за низкой влажности в некоторых глубоких пещерах деревянная палка или зерно часто оставались в сохранности.
Расспросы продолжались половину утренних часов. Наконец он выронил карандаш и потер глаза.
– Тайна расширяется, - сказал он.
– Вот, дай-ка я тебе покажу.
Он ловко подставил костыль под плечо, проковылял в мастерскую и взял первый предмет - двуглавый штандарт с горным козлом.
– Пробы меди из этого изделия обнаруживают содержание мышьяка, что указывает, что она происходит из копей Армении. В Армении прослеживается столь же древняя ци-вилизация, как в Иерихоне и Плодородном Полумесяце. Это была самая первая христиан-ская страна. Штандарты вроде этого находили в соседнем Иране, так что нельзя исклю-чать Армению.
Но посмотри на эту корону. Даже невооруженным глазом видно, что медь намного чище и похожа на ту, что из копей недалеко от Палестины.
– Он поднял корону и штан-дарт.
– Это не из одной копи и даже не из одной местности. А все восемь медных предме-тов без сомнения относятся к медному веку.
– А теперь тайна по-настоящему сгущается, - сказал он, беря два кривых предмета из слоновой кости с отверстиями.
– Это кости гиппопотамов. Ближайшее к Палестине ме-сто, где есть эти животные, - долина Верхнего Нила в Африке. Люди той эры не передви-гались на большие расстояния. Они оседали в плодородных долинах и строили маленькие сельскохозяйственные общины. У них не было кораблей. Еще не были одомашнены ни верблюд, ни лошадь. Как же удалось трем предметам из совершенно разных местностей шесть или семь тысяч лет назад сойтись в этой пещере?