Хагалаз. Восхождение
Шрифт:
— В-ваше Высочество… вы должны понять, что я ваш друг, ваша верная опора. Только я смогу помочь вам быстро укрепить свою позицию, сделаю так, чтобы люди признали вас…
— Друг? Думаешь, я не знаю, кто стоит за убийством Иландара? Думаешь, я так тупа, чтобы обвинить во всём лишь Лонгрена? — Холгер попытался приподняться, но девушка пнула его в грудь, и свалившийся советник болезненно сморщился. — Нет уж, Холгер, я всё поняла, как только увидела тебя рядом с ним. Кому поддержать человека, не имеющего никакого права на трон, как ни родному влиятельному дяде? Иландар хотел вышвырнуть тебя, лицемерного
Холгер прикрыл руками старческую голову, боясь, как бы в порыве гнева Хизер ни размозжила её сапогом.
— Моё возвращение не входило в твои планы, правда? Я всегда была на стороне Иландара! Я любила брата, ты, тощий ублюдок! Моя семья принесла жертву не для того, чтобы твой костлявый зад протирал стулья дворца! Думаешь, мне нужна помощь крысы, загубившей троих правителей? Ты, Холгер, думаешь, что ещё имеешь какую-то власть? — Девушка схватила мужчину за ворот и слегка приподняла. Раскрасневшийся, чуть ли не рыдающий советник беззащитно поднял руки, как бы умоляя не бить.
— О, я стар, Ваше Высочество… Вы обвинили меня во многом, но я всегда был верен вашему отцу, я готов служить вам, или по вашему желанию убраться из Архорда, это будет достойное наказание для старика…
— Достойное наказание для изменника? Нет, Холгер, нет… Отныне королева я, и мне решать, как наказывать подобных тебе. Кто ещё состоял в заговоре?
— Н-не знаю…
— Кто состоял?! Называй имена или прикажу тебя медленно освежевать!
Советник нервно сглотнул. Не воспринимать слова Хизер всерьёз — значит обречь себя на мучительную смерть.
— В-ваамир Дельвиг, его брат, Саберс, несколько лордов… Родерик Нефил, Галей Онтарио, Жибран Эгерсор и его покойный сын… — на одном дыхании выдал старик. Девушка его отпустила.
— Это все?
— Все, Ваше Высочество. Прошу, не губите… Я буду целовать ваши ноги.
Холгер согнулся, как пёс, собравшийся лизать обувь хозяина, но девушка, нашедшая это зрелище отвратительным, пихнула его в лоб.
— Какой же ты жалкий, Холгер. Так долго боролся за достоинство, которого у тебя просто нет. Все слышали, кого он назвал? — обратилась принцесса к страже. — Немедленно найти и арестовать! Я позабочусь о том, чтобы их семьи лишили титулов и имущества, а всех изменников, кроме Холгера, я приговариваю к казни через повешенье!
Услышав приговор, мужчина едва не задохнулся от страха. Прежде в Ревердасе не устраивали публичных казней, всех виновных ссылали на арену. Умереть на эшафоте — что может быть позорнее даже для самого грязного преступника? Новая королева и правда решила не считать с прежними устоями, однако к нему отнеслась благосклонно. Не повесят, как собаку. Вот он, крохотный луч надежды.
— Б-благодарю вас за милость, — залепетал разрыдавшийся мужчина, уткнувшись головой в каменный пол. — Я б-буду вам полезен…
— С чего ты взял, Холгер? — удивление девушки заставило его сердце уйти в пятки. — Я сказала «кроме», потому
Обезумевший от горя советник завыл.
Глава 37 Арестанты
Тюремная дверь со скрипом отворилась, и Хизер увидела перед собой сидящую в потёмках женщину. Жалобные вопли Холгера ещё были слышны в коридоре, и незнакомка, не на шутку перепуганная ими, нервно сглотнула. Не испытывая терпения наследницы, она сразу же поднялась и машинально поправила платье. Хизер шагнула за порог и смерила черноволосую внимательным взглядом.
— Кто ты?
Женщина присела в реверансе и учтиво склонила голову.
— Я всего лишь наложница, Ваше Высочество… Меня зовут Мисора, я не так давно при дворе и ни в чём не виновата. Узурпатор держал меня подле себя насильно, заставлял делать грязные вещи под предлогом смерти, и я бесконечно благодарна за то, что вы освободили меня от этого тирана.
— Тирана, говоришь? — Девушка подошла ближе, надеясь рассмотреть на Мисоре какие-то признаки издевательств: синяки или ссадины, но черноволосая походила скорее на знатную особу, чем на невольницу. — Тебе доводилось бывать в Рийске, Мисора?
— Нет, Ваше Высочество.
— А жаль. Тогда бы знала, что такое жить в мужской тирании. Но… я смотрю на тебя и вижу хорошо одетую женщину. На твоей шее сверкают камни, причёску тебе делали слуги. Сильно ли ты противилась сему преображению? Боюсь, о таких «издевательствах» можно только мечтать.
— Я… не это имела в виду. — Женщина замялась. — Понимаете, Лонгрен не хотел, чтобы его наложница выглядела как потаскуха, поэтому мне разрешали наряжаться. Это не значит, что участь моя не была прискорбна.
Хизер презрительно усмехнулась. Кто бы говорил ей об участи и скорби!
— И поэтому он брал тебя на арену? Сажал рядом с женой?
Мисора подняла блестящие янтарные глаза.
— Жену он не любил, это ни для кого не секрет. Наоми не разделяла его страсти к битвам, так что, возможно, он предпочитал меня этой дурнушке.
— Дурнушке? Тебе хватает смелости отзываться так о чистокровной принцессе Эндагона, не говоря уже о том, что ты зовёшь её по имени? Знаешь, что за что такое бывает?
Женщина поймала себя на мысли, что у Хизер для человека слишком пронзительный взгляд. Он так унижал и подавлял, что Мисора невольно ощутила свою слабость. Всего на мгновение женщине подумалось, что Хизер ненавидит всю семью узурпатора. Кто бы мог представить, что она вступится за его жену? А острое словцо уже слетело с языка. Не понаслышке Мисора знала, какими неприятными могут быть дворяне, и уже жалела о собственной глупости. В отличие от Лонгрена, Хизер явно не поощряла смелость.
— Прошу прощения, Ваше Высочество, я повторила слова покойного. Моя дерзость неприемлема, я раскаиваюсь и приношу извинения. — Женщина выдержала паузу, следя за реакцией Хизер, но на лице той не отобразилось и намёка на смягчение. — Надеюсь, вы не сочтёте за дурной тон просить вас о милости… мне бы хотелось отсюда уйти. Я женщина без роду и племени, вряд ли буду полезна. Если вам угодно оставить меня при дворе, я останусь и буду вашей верной прислужницей, но если нет…